Мария Кикоть. Исповедь бывшей послушницыМ.: Эксмо, 2016
«Исповедь бывшей послушницы» была опубликована в сети осенью две тысячи шестнадцатого — и резонанс вызвала широкий. Ее обсуждали люди из настолько непересекающихся кругов, что в это было сложно поверить. Очень быстро небольшая повесть вышла отдельным изданием тиражом в семь тысяч экземпляров, по нашим временам солидным — и моментально была распродана. И в самом деле, книга эта как минимум небезынтересна.
Героиня книги — взрослая женщина и успешный фотограф в поисках просветления ездила в Индию и Китай, а потом совершенно случайно попала в монастырь на границе с Казахстаном, какое-то время прожила в нем, и таким образом пришла к православию. Через короткое время по благословению старца она стала послушницей в другом монастыре (стоит отметить, что в книге названы все реальные имена и топонимы, и из-за этого она местами выглядит не слишком приятно).
Ну а дальше автор честно, искренне, непосредственно описывает свою жизнь в монастыре, не отвлекаясь от темы, не поучая, не рассказывая, как всем нужно жить и обустроить Россию с Русской православной церковью заодно… просто описывает свою жизнь и происходящее вокруг. Словно фотографирует.
«Через некоторое время романтический настрой сменился недоумением, а потом и разочарованием. Оказалось, что внутренняя жизнь монастыря и сестер очень сильно отличалась от тех представлений об этом, которые у меня были из книг о монашестве».
Ничего романтичного в этом монастыре не происходит, больше всего он похож на сочетание сиротского приюта из литературы девятнадцатого века с тоталитарной сектой (тридцать шестая глава повести состоит в основном из выписок из знаменитого труда Т.Лири о технологиях изменения сознания в деструктивных сектах, признаки которой в описанном монастыре явно наблюдаются). Культ личности игуменьи, замкнутый женский коллектив, запрет на общение друг с другом, тяжелый физический труд, проблемы с едой и гигиеной, стукачество, депрессии и прочий кромешный ужас. И никакой христианской любви в этом нет, и Бога тоже нет.
В принципе, почти любая «исповедь бывшего» — это рассказ о том, «как я сумел оттуда убежать». И послушница в монахини так и не постриглась. Последняя фраза в книге — «Я наконец вернулась домой». И написала эту… не совсем исповедь, скорее предостережение. Несмотря на большое количество реальных имен, в этой книге совсем не чувствуется зла, обиды и желания отомстить. Это очень спокойное и отстраненное описание православного истеблишмента и его почти рабов — тех самых «православнутых», которых так осуждают в наших с вами уютных либеральных интернетиках.
Написана эта книга ровно, но никак, в ней есть некоторое количество опечаток и пропущенных слов, а также заметные дефекты верстки. Но поскольку произведение это ни в коем случае не художественное, претензии к языку довольно бессмысленны. Свою задачу — отпугнуть людей от современного монашества, а возможно и православия вообще — «Исповедь бывшей послушницы» в целом выполняет.
Вопросы, впрочем, остаются. Почему при таком очевидном ужасе героиня, женщина вполне здравомыслящая, не сбежала из монастыря на несколько лет раньше? Насколько описанные проблемы относятся к конкретному монастырю, а насколько к современному монашеству вообще? К примеру, вышедшая несколько лет назад книга «Плач третьей птицы» говорит о монашестве совсем по-другому, хотя тоже не скрывает ряда проблем. Но при этом в книге «Монахини N» пресловутая христианская Любовь есть, а вот в книге Марии Кикоть — нет. Насколько ей вообще следовало идти в монастырь? Не сказано ли «иго бо Моё благо и бремя легко»? Почему мы верим Марии Кикоть и издаем ее книгу, но сразу, a priori не верим тем, кто выступил против нее в сети, сказав, что лично знает описанных в книге людей, и подобного быть не могло? Почему мы судим быт монастыря мирскими мерками?
Короче говоря, проблема в современном российском монашестве должна, обязана быть — хотя из-за того, что древняя традиция на несколько десятков лет была прервана и восстанавливалась зачастую людьми не самыми образованными. Но «Исповедь бывшей послушницы», являясь, безусловно, ценным и интересным свидетельством, все же неоднозначна и при всей своей бесстрастности несколько отдает желтизной.