Дмитрий Губин. Интервью как «Вишневый сад»
СПб.: Гуманитарная академия, 2016
Там, где простой человек скажет про интервью, что оно «интересное», Дмитрий Губин выберет слово «образцовое». Он вообще особо не стесняется, считая себя профессионалом экстра-класса: «а чего вы хотели от номинанта и дипломанта “ТЭФИ”, “Золотых микрофонов”, “Золотых лучей” и далее по списку?». А Кирилл Набутов на обложке называет его чемпионом страны по журналистике. Губин действительно похож на классика при жизни — по крайней мере, он не боится раскрывать свои секреты и с пониманием относится к тому, что кто-то берет их на вооружение. Недаром эту книгу он адресует прежде всего журналистам и студентам журфака, давая им вполне конкретные советы. Каждое «образцовое» интервью предваряется техническим вступлением, в котором объясняется, к чему следует присмотреться: «если информация очень ярка, но вы не уверены, что верна... начинайте вопросы, как я первые восемь штук в интервью с Гельманом: “Правда ли, что…”», «обратите внимание на 43-й вопрос... который очень хорошо показывает, к какому типу культуры отвечающий принадлежит: европейской или, скажем так, сильно восточноевропейской», и т.д. На титул книги вынесено даже общее число таких советов — 130. Любопытно: кто-то ведь пересчитал их в тексте, неужели сам Губин? Впрочем, вполне возможно. Он любит структурировать нажитое: в книге 30 интервью, из них 13 — в жанре «100 вопросов за 15 минут», 6 тематических и 11 — с серьезными людьми. Последние 17 показались мне более интересными — я подошла к книге не как писатель, а как читатель (в конце концов, сам автор сказал, что так тоже можно. И даже назвал таких, как я, «умничками»). Темы оказались вневременными, а серьезные люди — выдающимися, а то и гениальными. И те, и другие были раскрыты в текстах если не полностью, то довольно глубоко. Ростропович, например, все время целовался, Диана Вишнева рассуждала об уме балерин, а палеобиолог Александр Марков дал блондинкам шанс на выживание. И все прочее в таком же замечательном духе.
А вот первый раздел с интервью в жанре «100 вопросов» оказался куда более дидактическим. Чтение повторяющихся вопросов, пусть и с ответами разных людей, требует известного прилежания. Губин объясняет, что в журнале FHM такие интервью выходили с периодичностью раз в месяц, и читатели успевали подзабыть формулировки прошлого номера. Но в книге-то они следуют одно за одним. К тому же некоторые вопросы, бывшие острыми десять лет назад, сегодня потеряли свою актуальность. Так же, кстати, как и некоторые персоны. Вспомнит ли навскидку среднестатический студент журфака, кто такой, к примеру, Иван Шаповалов? Не сказавший, кстати, практически ничего интересного: много банальностей, «давайте дальше» да «как обычно». Тем не менее, именно этот текст вполне объясняет, почему книга Губина названа в честь одной из самых известных русских пьес. С помощью оригинальных ремарок ему не только удалось «вытянуть» интервью, но и получить от него удовольствие. Или, по крайней мере, найти в себе силы в конце сказать персонажу, откровенно саботировавшему вопросы: «А ты ничего, прикольный».
К слову, о Шаповалове. Тина Канделаки, которая тоже очень гордится собой в своей журналистской весовой категории, когда-то призналась, что именно он стал единственным провалом в ее карьере интервьюера. (Для тех, кто так и не вспомнил: Иван Шаповалов — экс-продюсер группы «Тату»). А Губину, выходит, и признаться-то не в чем! Более того, он считает, что назревающий провал может быть очень полезным: «Такое несовпадение, конфликт, сдвиг по фазе — очень хороший движок для интервью, превращающий его в настоящую пьесу, которая без коллизии, столкновения героев невозможна». Вот тебе и «Интервью как “Вишневый сад”»... Даже свой мастер-класс по технике интервью Дмитрий Губин называет именно так — с обобщенными тезисами лекций тоже можно познакомиться в этой книге.
Скажу еще кое-что по поводу названия. При вступительных экзаменах в вуз на филологическую специальность одним из канонических является вопрос: «Кто спасет вишневый сад?». И ответить нужно так: нет спасения этому символу эпохи, ибо прошло время людей, которые бы желали и могли это сделать. Хочется надеяться, что Дмитрий Губин, именуя свою книгу этак по-чеховски, не имел в виду подобного сравнения с уходящей натурой. Или хотя бы на то, что интервью как жанру не грозит вырубание под корень. Да и как это можно при наличии такого эффективного журналистского практического пособия?