Вероника Кунгурцева. Девушка с веслом
М.: Редакция Елены Шубиной, 2015
Действие романа Вероники Кунгурцевой, в отличие от предыдущих пяти ее книг, происходит в родном городе автора — предолимпийском Сочи. Хотя, согласно русской литературной традиции, город по имени нигде не назван. Понятно зачем: чтобы сюжет воспринимался не как сугубо местная история, к тому же привязанная к Олимпиаде, а более широко, как относящийся до каждого и с каждым имеющий возможность случиться.
Хотя формально события вращаются вокруг олимпийской стройки и бед тех, кого незаконно выселяют из обжитых домов, с недостаточной компенсацией или без компенсации вовсе, на самом деле все гораздо интереснее. С первых же страниц вспоминается немецкий романтизм: Гофман, братья Гримм. Еще Андерсен. Мир Южной столицы и — шире — всей страны, предстает как государство Голого короля. А именно, все здесь занимают не свое место: достойных оттирают, заменяя посредственностями, которым взять нечем, кроме как бесчестностью и подлостью. Недоброжелатели тут бы и сказали: что еще ждать от страны, где правит Голый король? Но в том-то и дело, что наделенным властью самозванцам среднего звена нет дела, каков король, они сами голые а раз так, то самый простой способ себя обелить — свалить все на короля.
События середины двадцатого века, и многие случившиеся позже, произошли под знаком борьбы двух мифов: русского мифа о Татьяне Лариной и немецкого мифа о Фаусте. И если про русский миф нам все более менее понятно, то о немецком мы меньше осведомлены. И вот в романе «Девушка с веслом» за внешней историей о проблемах людей, лишенных жилья в преддверии Олимпиады, на деле скрывается серьезный анализ двух мифов, провидчески записанных двумя национальными поэтами: Пушкиным и Гете.
История о Фаусте — не история соблазненного чертом ученого, конечно. А рассказ о том, куда приводит стремление к победе добра и справедливости при обретении абсолютной власти: все лучшие побуждения оборачиваются к гибели. И это немецкая история. История Татьяны Лариной, наоборот: отказ от личного счастья, полное самоумаление ради веры и правды. Примеривая немецкий миф о Фаусте на русскую почву (фамилия главного героя Кулаков, по-немецки если, то: Фаустов), Кунгурцева помогает своим героям, попавшим в непростую ситуацию, увидеть их внутренние мотивы, побуждения. И понять, чем они чреваты.
Так, уволенный с телестудии Кулаков может легко смекнуть, продав душу странному типу, «б. ангелу» Филиппу Красивому, что лучше быть уволенным, чем занять место директора: очень уж неприглядные перемены вызвало бы в нем такое карьерное повышение. Его сын тоже, полюбив самую что ни на есть настоящую нимфу, дриаду, и имея возможность сравнить истинную любовь с предлагаемыми поп-культурой киношными образами, отбрасывает наваждение индустрии грез, прямиком ведущее к краху в семейной жизни. Дочь Варя избавляется от любви к японским эротическим мультфильмам при помощи говорящего шакала Бусины. Пожалуй, случайные гости из потусторонья — литературный прием, повод задуматься и прозреть. Однако: почему же власть, данная немецкому Фаусту, губит его, а власть, данная русскому Кулакову и его детям, вроде бы силами, родственными Мефистофелю, спасает их в безвыходной, казалось бы, ситуации? В аннотации написано, что в жизни героев романа появляются три волшебных персонажа: фокусник-душеприказчик (б. ангел), нимфа и говорящий шакал. На деле, четвертый волшебный персонаж вынесен в заглавие (по названию песни Бориса Гребенщикова, кстати). Девушка с веслом — Татьяна Ларина, принявшая иное обличье и спасающая страну, советская святая. Чтобы поклониться ей, Кулаков с товарищами в самый трудный момент, когда беды неотвратимо обступили его семью со всех сторон, отправляется в 1941 год, в Подмосковье, в самое пекло. Как и следовало ожидать, просьба о помощи, адресованная к святой, пусть и советской, решает казавшиеся неразрешимыми проблемы. И по возвращении назад, в настоящее, находится неожиданный выход из ситуации.
Обращение русской писательницы к немецкому мифу о Фаусте (хотя и прощенному в итоге по сюжету Создателем), может насторожить. Так ли уж безопасна примерка мифа о Фаусте на российскую почву, если вспомнить о последствиях, отлившихся Германии?