Элан Мэстай. Все наши ложные «сегодня»
М.: Э. Fanzon, 2017
В 1965 году гениальный ученый запустил генератор чистой энергии, работающий от движения Земли. Благодаря этому событию к 2016 году человечество жило в технологическом раю без войн и конфликтов, наслаждалось идеальными авокадо и горя не знало. Пока один остолоп не влез в машину времени и все не испортил. Теперь мы имеем то, что имеем, и если у вас есть претензии к нашей реальности, то вините Тома Баррена — героя романа Элана Мэстая «Все наши ложные “сегодня”».
Книга вызвала бурные восторги у иностранных рецензентов. Наши издатели сравнили ее с «Архипелагом грез» Кристофера Приста. А меня бесконечно удивляет, как можно взять классическую для фантастики тему и написать настолько разочаровывающую книгу.
Конечно, спасибо автору, что не побоялся добавить процессу путешествий во времени научности и напомнить читателям: наша планета движется в пространстве, поэтому «Марти Макфлай не попал бы в свой родной калифорнийский городок Хилл-Вэлли на тридцать лет раньше. Его напичканная приборами "ДеЛориан" материализовалась бы в черной пустоте космоса на расстоянии, примерно, 350 000 000 000 миль от Земли» и Макфлай бы умер, а «терминатор бы, пожалуй, выжил, просто потому что он непобедимый киборг».
Полагаю, это тот самый «искрометный юмор», которые обещали издатели на своем сайте. А что же с «динамичным сюжетом» и «сильными эмоциями»? Судите сами.
Том Баррен живет в прекраснейшем из времен: «летающие автомобили, роботы-прислуга, еда в виде таблеток, телепортация, реактивные ранцы» и прочее, и прочее. Все то, что пришло прямиком из фантастики прошлого столетия. У соотечественников Баррена нет никаких технологий нашего мира, у них не происходили те события, что случились у нас после шестьдесят пятого года. Они совсем другие люди. Должны быть. Но Том — вполне узнаваем. Это бесталанный и капризный нытик, обитающий в тени гениального отца. Единственный человек в мире, который любит главного героя — его мама. Но когда та трагически погибает, Том умудряется использовать скорбь чтобы вызывать к себе жалость у женщин и затаскивать их в постель.
Первые сорок две главы погружают читателя в сплошные жалобы героя: на равнодушие отца, на отсутствие места в жизни, на то, что друзья смотрят на него как на пустое место. Эмоции это, конечно, вызывает, и сильные. История еще не началась, а Том уже надоел хуже горькой редьки.
Но постойте, быть может, перед нами хитрый ход? Автор просто хочет показать становление персонажа, превращение зануды в сильную, уверенную личность? Возможно. Но первые сто тридцать семь страниц могут отбить всякое желание эту эволюцию наблюдать. Тем более что и в антураже самого мира нет ничего нового, и люди будущего мало отличаются от нас — они точно так же стоят в пробках, используют свое положение в корыстных целях и пытаются получше устроиться.
Хорошо, терпим, верим и читаем дальше. Том переносится в тот самый момент, когда была запущена чудесная машина, портит эксперимент и оказывается в нашем сейчас. Поскольку вселенная не терпит парадоксов, альтернативный Баррен в свое время все-таки появился на свет, а теперь путешественник во времени оказался в теле своего двойника, с комплектом сдвоенных воспоминаний. Его альтернативную личность зовут Джон, и он — успешный архитектор. Том, конечно, нытик, но, рядом с холодным карьеристом Джоном, начинает выглядеть душевным человеком. Его искреннее — пусть и недолгое — огорчение по поводу уничтожения целого мира (многие люди, которые жили «там», никогда не существовали «тут»), его радость от того, что мама жива, а отец — всего лишь безобидный чудак, даже трогательны. Но есть ли в этом эволюция героя? Нет, он просто кажется более симпатичным в сравнении с еще менее приятной версией себя.
Но, погодите, может быть это история о том, что нужно ценить то, что имеешь? Джону было плевать на близких, а Том счастлив оказаться в настоящей семье, где все беспокоятся друг о друге. В комфортном «сейчас» ему не хватало человеческого участия, а в неправильном «сейчас» замечательно и безо всяких летающих машин. У главного героя даже появляется любимая девушка — удивительным образом она существовала и «там», но не была влюблена, скорее, снисходила, а потом еще и погибла из-за своего упрямого желания во всем становиться первой. «Там» Пенелопа больше походила на Джона, «тут» Пенни — удивительная, теплая и чуткая, она сразу понравилась всей семье Баррена. Так, может быть, идея в том, что нужно радоваться простым вещам? Прогресс прогрессом, но в будущем люди даже улыбаться не умеют. Увы, Том не собирается наслаждаться моментом, он пытается доказать родным, что является хрононавтом, и хочет найти изобретателя, с которого все началось. Зачем? Чтобы убедить других, что не сошел с ума... Можно было просто промолчать.
Опять-таки в одном теле оказались две (а потом и три) независимые личности со своими воспоминаниями, навыками и чертами характера. Случится ли конфликт с самим собой, который буквально напрашивается? Что ж, целых два раза Том потеряет контроль, один из эпизодов будет до отвращения нарочитым — да еще и с отсчетом времени, как в старых голливудских триллерах. Третья личность попытается завладеть телом и вернуться в свою вселенную, но жила она в настолько отвратительном постапокалиптическом мире, что стремление вернуть его — чистый мазохизм.
Том объясняет это себе и читателям тем, что у Виктора Баррена не было Пенни. Хорошо, так, может, дело в любви? Найти родственную душу и сотворить то единственное «сейчас», к которому стоит стремиться? Пожалуй, эта тема раскрыта лучше, чем все остальные. Мы создаем действительность своими собственными усилиями, творим свое прошлое, настоящее и будущее. Истина, конечно, банальная, но в банальных, хороших истинах нет никакой беды. Беда, если автор доносит их «в лоб», вешает «ружья», которые не стреляют, и заставляет персонажей тонуть в словах.
Герой может сказать: «Не ждите многого, это всего лишь мемуары», но автор не в праве прятаться за своим персонажем. Ведь перед нами, прежде всего, история о выборе — какое из настоящих останется должен решить за всех Том Баррен. Кого из людей он приговорит к несуществованию? Мемуары — это не просто воспоминания, это отчасти оправдание своих поступков. Том Баррен — одновременно спаситель и убийца, и ему с этим жить. Вот вам сильные эмоции, но автор про них забыл. Он так прописал утопию и ее жителей, что та напоминает декорации малобюджетного фильма. И, разумеется, ни о каком выборе речь не идет.
Том одновременно является Джоном и Виктором, но конфликт возникает лишь тогда, когда автор начинает искусственно нагнетать ситуацию. Вот вам динамичный сюжет.
Человек из другого мира должен хотя бы ненадолго растеряться, и не столько из-за разницы в технологиях, сколько из-за разницы в отношениях между людьми. Человечество в нашей вселенной пережило больше испытаний, намного больше. Но автор упоминает стекло, сделанное — вот дикость-то! — из расплавленного песка, дверные ручки как рассадник бактерий, авокадо, которые бывают недозрелыми и прочее в таком духе. Ах да, еще у Тома один раз возникли сложности с улыбками (отсылка к фильму «Терминатор»?). Если тут и был юмор, то его потеряли при переводе.
У романа «Все наши ложные “сегодня”» был шанс стать хорошей приключенческой фантастикой, или сатирой, или философской притчей. В нем вполне могли бы подниматься серьезнейшие темы о поиске места в жизни, о выборе и ответственности, о преодолении себя. Он мог стать сентиментальной историей обретения человеческого тепла, которое не променяешь ни на какие реактивные ранцы. Путешествия во времени вообще богатая тема. Но профессиональный сценарист Элан Мэстай в своей дебютной книге ограничился рассказом о человеке, ничего толком не умевшем, испортившего чужую работу (в двух вселенных одновременно, это ж постараться нужно), уничтожившем свою реальность, но получившем в награду девушку и карьеру. Чужую. А потом он будет изменять мир, внедряя ворованные технологии, и вместе с семьей править Землей. Но даже это было бы здорово. Если бы роман был хорошо продуман и прописан, если бы герои не были двумерными, если бы конфликты были убедительными и не разрешались по щелчку пальцев. Если бы все то, за что ругают фантастические фильмы, не оказалось под обложкой книги. Которая в итоге получилась поверхностной, несобранной и попросту скучной.