Владимир Шпаков. Песни китов
М.: Рипол-Классик, 2016
Когда в романе обнаруживается персонаж-литератор, пишущий книжку, невольно задумываешься: а уж не альтер-эго ли это автора? Любопытно, что в случае с этой книгой «альтерэговость» прослеживается сразу про двум линиям — казалось бы, противоположным. Вот есть мальчик Женя, технарь и «физик». Вот Сева — читатель, писатель и самый настоящий «лирик». А вот их создатель Владимир Михайлович Шпаков, закончивший Ленинградский электротехнический институт, а затем — Литературный институт им. А.М. Горького…
Конечно, было бы слишком примитивным рассуждать о том, что автор прожил жизнь своих героев, а потом просто описал ее. Хотя в каком-то смысле, пожалуй, так оно и есть: действие романа начинается в застойные времена в небольшом городе, а продолжается в Петербурге: мальчики вырастают и поступают в соответствующие их наклонностям вузы. Всё согласно биографии автора. И, между прочим, участие технически одаренного Жени в испытаниях военного корабля описаны столь ярко и выпукло, что заметно: Шпаков и сам делал нечто подобное, а теперь так увлекся воспоминаниями, что даже подзабыл про основную сюжетную линию.
А основная сюжетная линия такова: два мальчика любят одну девочку, а она любит их обоих. Сюжет интересный, хотя и не очень свежий — так сказать, на все времена. Да, было когда-то дело: Джек Лондон написал свои «Сердца трех» для того, чтобы подкинуть новых сюжетных дров кинематографу. Ну, а уж с тех пор на эту тему было написано столько… И до того тоже случалось: взять хоть Чернышевского с его «Что делать?». Кстати, у Шпакова предостаточно аллюзий на классику: то сны «говорящие» герою снятся (ни дать, ни взять Вера Павловна!), то успокаиваются соперники, «как Рогожин с Мышкиным над телом Настасьи Филипповны»… В общем, понятно: помимо любовного треугольника должно быть что-то еще.
И оно действительно есть. В какой-то мере «Песни китов» можно сравнить с «Кракеном» Чайны Мьевиля. Начинается повествование вполне себе реалистично, постепенно заворачиваясь в сторону фантастических событий. Правда, книгу Шпакова к фэнтези все-таки не отнесешь: в его тексте больше полутонов и недоговоренностей, которые заставляют читателя сомневаться: да вымысел ли это? А вдруг такое вполне может быть? Или даже герою просто показалось, приснилось, привиделось под влиянием алкоголя… Безоговорочной «свехсилой» можно считать, пожалуй, только способность мальчика Жени держаться за оголенные провода. А Сева вроде бы может моделировать будущее — но не простое ли это совпадение? А их возлюбленная девочка Лариса, похоже, была способна разгадать тайну самой жизни — но была ли? В целом получается, что герои живут как будто бы в легком мороке, из которого даже песни китов слышатся, как что-то важное и осмысленное.
Все это выражается кристально чистой, практически безупречной прозой. Внимание к деталям (но не чрезмерное), содержательные и достоверные диалоги (как между детьми, так и между взрослыми), удобные для чтения синтаксические конструкции (легкие, но не примитивные), тонко прописанные характеры второстепенных персонажей (довольно подробные, но не перегружающие текст) — все это выдает в авторе профессионального писателя. Тем более ярок контраст с тем таинственным, что нельзя выразить словами — тем, чего ищет девочка, и чего не могут дать ей ни физик, ни лирик.
По большому счету, это роман о том, что даже смерть не может остановить жизнь. Хотя финал его не будет особенно счастливым: из всех троих в живых остаются только двое, которые не могут существовать ни врозь, ни вместе. Не такая уж редкая ситуация, если подумать. И не такая уж простая книга, как может показаться с первых страниц, описывающих советское золотое детство.
Поэтому основная целевая аудитория «Песен китов» — это все-таки не ностальгирующие граждане (хотя и им, безусловно, будет чем насладиться). Серия, в которой выпущена книга, озаглавлена как «Любить. Понять. Простить», и это хороший посыл: для того, чтобы понять ее главных героев, нужно их простить. А любить при этом можно и не их вовсе — достаточно задуматься о том, как хрупка наша действительность и как скоротечно время. Может быть, этого и хотел добиться Владимир Шпаков, рассказывая парадоксально стильную, и все-таки, несомненно, очень личную историю.