Генри Лайон Олди. Свет мой, зеркальце
СПб.: Азбука. М.: Азбука-Аттикус, 2017
Громко и ясно, разбив на куски древнее безмолвие, Гед произнес Имя Тени и одновременно с ним, не имея ни губ, ни языка, Тень произнесла то же самое слово, то же самое Имя: — Гед!!! — и голоса их слились.
Урсула Ле Гуин
Литературе свойственно повторяться, раз за разом проходить девять кругов сюжета. Одиссей и «Улисс», Эзоп, Лафонтен и Крылов, Овидий и Бродский — традиция есть традиция. Возвращение к отчим брегам важной для автора темы или сюжета тоже свойственно многим — так Ремарку не давали покоя гоночные автомобили, мрачные русские и девушки с чахоточным румянцем на щеках, а Лондон раз за разом убивал преданных и безответных туземных жен.
На первый взгляд «Свет мой зеркальце» выглядит самоповтором — кажется, будто Олди возвращаются к темам и мыслям, уже пройденным, проговоренным и продуманным в предыдущих романах. Тут и «Орден святого Бестселлера» и «Нам здесь жить» и Книжный Червь где-то шуршит задумчиво. И фирменный центон, виртуозное жонглирование цитатами, аккуратно вплетенными в плотную ткань повествования, и рефлексирующий писатель — главный герой, легионы бесов и двойники — все это фанаты уже выучили наизусть.
На второй взгляд у книги открывается неприятное послевкусие. Начиная с Кабучи (кто не знает хохмы — погуглите анекдот): отношение главного героя к жене настолько тошнотворно, что моментально девальвирует образ, убирает и тень сочувствия герою. Впрочем, Ямщик (фамилие у него такое) вообще никого не любит. Кроме неходячей девочки Веры, старого кота Арлекина и зомби Зины конечно. Резиновую Зину купили в магазине, резиновую Зину в корзине привезли... Герой убивает из рогатки кота (другого) так, что кровь и мозги выплескиваются на асфальт — за дело, но тем не менее киску жалко. У героя прихватывает живот, он торопится в сортир и боится вслух — лишь бы какой-нибудь бродяга, спешащий по нужде, не сел на него и не справил нужду сквозь невидимую плоть. Зомби Зина медленно и со вкусом вылизывает людишек, выпивает их жизненные силы. Мерзостные пиявки растекаются по асфальту клочьями грязной слизи. И таких инфернальных штучек, живописных и выразительных гадостей в тексте полно.
Честно — где-то на невинно убиенном короле помоек захотелось захлопнуть книгу — настолько новый роман отличается от любимых книг Олди, настолько тяжело продираться сквозь колючий и дурнопахнущий текст. Но скромный критик вовремя задался вопросом «зачем написано именно так». Олди не новички и не эпатажники, а сложившиеся, зрелые профессиональные писатели и с авторским замыслом у них всегда все хорошо. Где же тогда зарыта собака — или стюардесса? That is the question?
Попробуем вывести из тени сюжет. Место и время действия романа — в день какой неведомо, в никаком году — ни хронологических привязок (Игра Престолов дает допуск лет на шесть), ни географических — сюжет с равным успехом может разворачиваться в Калуге, Харькове, Витебске или Симферополе. Писателя Бориса Ямщика, которому приспичило поиграть с зеркалом и шуточным казалось бы заклинанием «свет мой, зеркальце», затягивает в Зазеркалье, а на его месте оказывается двойник. Живет в его квартире, носит его одежду, спит с его женой и даже старается сделать приятное затурканной женщине. Точь-в-точь шварцевская Тень, не знающая своего места. Есть лишь одно различие: вместо залихватских фантастических романов двойник начинает корректировать и редактировать документы и речи для депутатов и прочих политиков.
Мироздание смеется над бестелесным фантастом и его злоключениями, словно бы повторяя: «Вот попал же под стекло! Говорила вперед: попадешь ты под стекло!». Невидимый и неслышимый Борис Ямщик небезуспешно пытается выжить на той стороне реальности и безуспешно пробует изгнать конкурента чем под руку попадется — от швабры (нет, это не рисовая метелка) до табурета. В свободное время Ямщик гонит, изучает законы и логику зазеркального мира, подглядывает за переодевающимися спортсменочками, ворует из супермаркета провизию в негерметичных упаковках (содержимое коробок и банок не отражается и есть их в зазеркалье нельзя). Наконец бедолагу случайно призывает бедная богатая девочка — Вера почти всерьез спрашивает у зеркала, будет ли она ходить. Девочка сломала позвоночник, и врачи пока что не обнадеживают. Согласно свойствам зеркальной магии Ямщик знает ответ на тот вопрос, который ему задают. Он отвечает девочке: «Будешь» — и завязывается дружба. Товарищи по зазеркальным несчастьям думают, будто Борис целится вытеснить девочку и занять её место, подобно тому, как поступил с писателем его фантом. Но нет, намерения лжепризрака вполне искренни.
Параллельно Борис знакомится с легионом настоящих бесов и уясняет, что бесы плодятся и извергаются человеком в порывах необузданного гнева, ярости и других страстей. Его напарница-зомби гибнет, спасая кота Арлекина от своей собственной овчарки. И, наконец, грядет Битва Бастардов. Хитроумная Вера заманивает лже-Ямщика в больничную палату якобы чтоб получить автограф знаменитого писателя. И задает правильный вопрос. После долгого боя с коварным отражением Ямщик все-таки побеждает Тень. Возвращает контроль над телом, исправляет кое-какие свои ошибки, начинает лучше относиться к жене. У Веры тоже все ладится — с помощью беса она начинает ходить. Вот только книги у Ямщика почему-то больше не пишутся...
Полагаю, вы уже поняли, уважаемые читатели, что роман — это недоступная для праздного взора неприступная аллегория, лабиринт Чакравьюха. И пробиться к центру сюжета отнюдь не значит уйти живым и непобежденным. Узнавать себя в ком-то из героев этого романа очень не хочется, кто бы спорил. А вот пространство произведения кажется знакомым до отвращения. Холодный дом, холодный город, полный кошмаров, скверных мыслей, живых мертвецов и разбитых зеркал, Теней и сумерек. Сонмы бесов исходят из смрадных уст и кишат, словно гнус в тайге. Нет правых и неправых, святых и грешных, зеркала тролля одинаково ранят всех сыновей Адама. И выхода нет, сколько ни повторяй «Свет мой, зеркальце»...
— Добро пожаловать в ад.
— Ад? — Ямщик хрипло засмеялся.
— Тебя что-то не устраивает?
— Где сомнения, там и надежда. Это не ад, это чистилище.
Впрочем, Борис выбрал Веру — значит не все потеряно.
Рекомендовать эту книгу для легкого чтения в электричке или на пляже — смерти подобно. Представьте, что вы собрались в первый раз прочитать «Улисса», «Замок» или «Улитку на склоне». Выберите подходящее для такого события место, подходящее кресло, запаситесь напитком под настроение и парой-тройкой дней свободного времени. Перечитывать придется не меньше трех раз — сперва собрать сюжет, затем философию и скрытые смыслы, и, наконец, расшифровать море цитат и аллюзий. Если вы фелинофил, кинестетик или чувствительная натура, возможно роман не пойдет сразу, отставьте на полку и спустя пару месяцев попробуйте ещё раз. И упаси вас бог в процессе чтения заглядывать в зеркала — мало ли отражение начнет вдруг своевольничать!