Амели Уэн Жао. Кровные узы
Amélie Wen Zhao. Blood Heir
Лавкрафта, Хоторна и Амброза Бирса, все повести об ужасах и страхах, все фантазии, да что там, все повести о будущем сожгли. Безжалостно. Закон провели. Началось с малого, с песчинки, еще в пятидесятых и шестидесятых годах. Сперва ограничили выпуск книжек с карикатурами, потом детективных романов, фильмов, разумеется. Кидались то в одну крайность, то в другую, брали верх различные группы, разные клики, политические предубеждения, религиозные предрассудки. Всегда было меньшинство, которое чего-то боялось, и подавляющее большинство, которое боялось непонятного, будущего, прошлого, настоящего, боялось самого себя и собственной тени.
Рэй Брэдбери. Эшер II
Всё начиналось как история успеха. Амели Уэн Жао, молодая китаянка, родившаяся в Париже, выросшая в Пекине и живущая в США, решила написать фэнтези о своей судьбе (о чем еще писать, собственно?): о том, как тяжело общество принимает чужеродные элементы, о трудностях встраивания в иную культурную среду, осознания собственной роли в изменившихся обстоятельствах. В ее книге действие происходит в отдаленно напоминающей Россию империи под названием Кириллия, где правит император, обладающий магическими способностями, передающимися по наследству. Главная героиня, дочь первого лица, принцесса, поначалу представлена как довольно неприятная, высокомерная особа — но тут обстоятельства изменяются. Отца убивают, и Анастасия (да, совпадение неслучайно) вынуждена бежать в соседнюю варварскую страну, о которой в родной Кириллии ходят самые неприятные слухи. По ходу дела происходит множество приключений, принцесса чуть было не попадает в рабство, которое — тут особо оговорено — обусловлено не цветом кожи, но социальным статусом, сама спасает рабыню, которая — в свою очередь — отдает жизнь за госпожу, и так далее, и тому подобное, все как принято сегодня в подростковой фэнтези.
Идея и реализация издателям понравилась, они даже отвалили автору год назад полмиллиона долларов за будущую трилогию (по закону жанра нужно написать не меньше трех книг в серии), первый том должен был появиться в продаже в июне 2019 года. В январе вышли сигнальные экземпляры книги, которые были высланы читателям-тестировщикам на предмет выявления реакции, багов и тому подобного.
Тут необходимо сделать отступление: в бизнесе американской подростковой литературы принято перед печатью основного тиража отдавать книгу на проверку специальным людям — «sensitivity readers», что может быть переведено как «читатели с обостренной чувствительностью». Такого рода предосторожность необходима издателям, чтобы уже готовую книгу не обвинили в каком-нибудь из неполиткорректных грехов. Результаты работы такого рода читателей впечатляют:
• роман-фэнтези Кейры Дрейк «Континент» в 2016 году был объявлен расистстким, ретроградным и оскорбительным. После чего книга была полностью переписана и вышла двумя годами позже;
• книгу «Торт на день рождения Джорджа Вашингтона» изъяли из продажи после обвинения в искажении сущности рабства, поскольку замечательный торт испек повар-невольник;
• книгу «Когда мы были жестокими» Чарльтон-Трухильо обвинили в излишней демонизации городской молодежи, выход ее был отложен;
• печать антиутопии Лауры Мориарти «Американское сердце» об обществе, где мусульман содержат в концентрационных лагерях, отложили на два года после обвинений в идеологии «белого спасителя». Впрочем, предыдущей книге Мориарти повезло еще меньше: фэнтези «Черная ведьма» о ксенофобии как раз в ксенофобии и обвинили.
В 2017 году газета «Нью-Йорк Таймс» опубликовала статью под названием «Приводит ли институт читателей с обостренной чувствительностью к лучшим книгам или — наоброт — к цензуре?» В ней свое мнение высказала одна из таких читательниц, бывший библиотекарь, Дониелла Клейтон, оценивающая в год до тридцати книг: «Тут вопрос профессионализма, а не цензуры. Каждый год издается множество книг, в которых авторы одной культуры описывают другую дурно, принося тем самым вред». Кейт Милфорд перед публикацией своего романа о судьбе приемного ребенка из Китая в Америке сама наняла профессиональных читателей из страха перед межрасовой паранойей. В то же время Лаура Мориарти переживает за неизданные книги и считает, что онлайн-критика зачастую принимает уродливую форму.
Но вернемся к книге Амели Уэн Жао. До поры до времени с ней всё шло замечательно, на популярном ресурсе Goodreads она получила оценку 4.5 из 5, пока один из экспертов не заявил, что видит в романе апологию рабства, считает трактовку китаянкой бедствий американских негров культурной апроприацией, а воздействие такого рода литературы на неокрепших подростков вредным. Все бы ничего, если бы этот самый читатель не имел значительную аудиторию в Твиттере, которая в едином порыве кинулась травить автора и упрекать ее в незнании реалий американской (!) жизни и сознательном нежелании сочувствовать тяжелой судьбе чернокожих рабов. Никакие аргументы о том, что рабство — не только американский феномен, что рабами были не только афроамериканцы, не принимались. И Жао сдалась. Пару дней назад она опубликовала покаянное письмо, где заявила, что решает отменить публикацию романа. Издатели согласились — ярлык расистов обошелся бы дороже потраченных денег.
Я даже не знаю, честно говоря, о чем эта история. Скорее всего, не о цензуре, но о травле и роли в ней интернета. Произошедшее подробно осветили множество изданий разного толка, от крайне левых до радикально правых, но ни одно из них не нашло причины для отмены публикации книги. Много было размышлений о том, что система тестирования подростковых книг в подростковом же сегменте Интернета таит в себе изначальный изъян. О том, что дети с трудом отделяют позицию автора от мыслей отрицательного героя, а смакование жестокости от критики общественного устройства. О том, что возрастающая конкуренция в (подростковой) литературе в сочетании с сужающимся кругом читателей ведет к интригам и клановому мышлению. О том, что что-то нужно делать. Только вот никто не знает, что именно.
В общем, всё как всегда.