Сегодня мы поговорим о такой странной вещи, как степень условности.
Тема возникла потому, что читая рассказы современных молодых авторов я вдруг уткнулся в тот факт, что само наличие этой темы для многих — подчас весьма талантливых авторов — абсолютная тайна.
Что такое «степень условности»? Это регулятор приближения к реальности. Если этот регулятор вообще не трогать, то получится максимально бытовой реализм, наша с вами жизнь, с минимальными отличиями — как то богатство или бедность, стечение обстоятельств, удача/неудача и т.п.
При степени условности типа «норма» читателю максимально комфортно: ему не нужно держать в голове какие-то дополнительные условия, рамки и т.п., он всегда находится в том же мире, что и сейчас, в тех же самых декорациях.
Это поле для женских романов, детективов и «классической» литературы. Причем если женские романы и детективы оперируют категориями удачи/неудачи, богатства, играют с устоявшимися схемами, но в любом случае стараются всеми силами сохранить комфортность нахождения читателя в своем — таком же, как наш — мире, то «классическая» литература старается максимально вытащить читателя из комфортного состояния. Но мы сейчас не об этом, так как степень условности «норма» нас не интересует.
Также нас не интересует степень условности «норма на максимум», когда все слишком реалистично, до неприятности, когда гниение, потный грязный секс крупным планом или жизнь безумной старухи со всеми ее тараканами. Это поле для фриков и гениев, причем отличить первых от вторых подчас очень сложно. В качестве примера — «Чистилище» Невзорова.
Я описываю эти варианты для того, чтобы отделить их от литературы, в которой степень условности выкручена в сторону нереальности.
Итак, мы подошли к тому, что некоторые скопом называют фантастикой, смешивая в одном общем чане и магический реализм (где всей фантастики может быть, например, только зеркало, которое отражает кроме того, что есть, еще и дополнительную картину), и космооперу (в которой вечный император повелевает мутантами, киборгами и генетически модифицированными религиозными фанатиками), и сюрреализм (в котором любая константа искажается и выгибается самым причудливым образом).
Надо понимать, что для реалистов, гиперреалистов и т.п. степень условности не является инструментом: эта настройка у них застряла в одном положении и останется такой навсегда.
А вот для тех, кто работает на поле «фантастики» этот регулятор — один из главных рабочих инструментов, и от уровня владения им зависит, поверит ли читатель в происходящее в тексте — или же не поверит.
Первое и самое главное: не меняйте уровень нереальности резко, если вы не знаете точно, как именно это сработает, если ваша цель не определена максимально четко.
То есть если весь рассказ у вас — «магический реализм» с минимальными дозами нереальности, то нельзя просто взять и в конце вывести дьявола. Или если у вас весь рассказ о том, как эльфы дерутся с орками, применяя неконвенционную магию, нельзя просто в конце сказать «это были ролевики, ха-ха-ха!».
Просто — нельзя. Сложно — можно: если у вас по всему произведению рассыпаны тонкие намеки и стилистически рассказ можно положить и на разные полки, и резкий переворот степени нереальности в финале стоит как задача изначально — то да. Если не стоит и вы так пытаетесь спасти рассказ, который непонятно как заканчивать — то нет.
При этом крутить ручку нереальности, она же степень условности, по ходу рассказа нужно уметь обязательно. Простейшие примеры — это когда хвостик нереального вначале кажется змейкой, но, вытягиваемый, постепенно становится драконом. Или наоборот: когда вначале кажется что это дичь какая-то, какого черта, а потом постепенно все укладывается в простые и четкие рамки, подчас вообще без фантдопущения.
Вообще уютность пребывания читателя в тексте регламентируется множеством вещей, первая и главная из которых это степень подготовленности читателя. Если ваш читатель — единственный человек в России и это Аркадий Рух, дальше вам читать пожалуй не стоит.
Если же нет — давайте предположим, что вас интересует, чтобы ваши книги дочитывали до конца, и делали это не только самые грамотные и категоричные эстеты, но и плохо подготовленная публика, которая из фантастики читала только Гарри Поттера.
Итак, степень комфортности читателя в приложении к степени условности. Чем меньше степень условности, чем ближе мы к «норме» — то есть наш мир, наше время, наша страна, наши проблемы — тем проще читателю. Так начинается большинство романов про попаданцев, литРПГ, ромфанта и т.п. Чуть меняем настройку — и вот это уже наше время и наши проблемы, но не наш мир: как пример — «Зверополис». Или же наш мир, наше время, но не наши проблемы, как пример — «Секретные материалы». Наш мир, наши проблемы, но не наше время — соответственно, работа с будущим или прошлым.
То есть я говорю о том, что выкручивая настройку нереальности на «не наше время, не наш мир, не наши проблемы» вы делаете неподготовленному читателю плохо.
Есть другие пути. Как пример я могу привести роман Олди «Путь меча»: не наш мир, не наше время, не наши проблемы. Но за счет авторского мастерства и четких, продуманных целей, автор проходит сложнейший путь, и страниц через сорок от начала романа большинство читателей принимает этот мир, эти проблемы и это время как свои.
В любом случае надо понимать, что уровень нереальности — это инструмент, и инструмент гибкий, сложный и многоуровневый, требующий осознанного мастерства.
Если вы просто меняете уровень нереальности без четкого плана и как придется — читателю будет плохо. В то же время осознанная и филигранная работа с этим инструментом сделает читателю хорошо. Придумав некое резкое изменение уровня нереальности — то есть, делая происходящее более или менее фантастичным относительно остального текста — спросите себя: зачем? Что это даст тексту? Как это раскроет героев, как повлияет на сюжет?
И если ответом будет «да просто прикольно же!», пошлите к черту желание изменить степень нереальности своего произведения.
Ранее в рубрике «Из блогов»:
• Шамиль Идиатуллин о книгах Романа Арбитмана
• Генри Лайон Олди о цикле Джеффа Вандермеера «Зона Икс»
• Дмитрий Бавильский о сборнике рассказов Юрия Мамлеева «Утопи мою голову» (1990)
• Константин Сонин. Одна победа Галины Юзефович
• Михаил Савеличев. Побег из гетто
• Шамиль Идиатуллин о романе Алексея Иванова «Золото бунта» («Вниз по реке теснин»)
• Галина Юзефович и Сергей Кузнецов. Нечего читать?
• Роман Демидов о романе Адама Робертса «The Real-Town Murders»
• Генри Лайон Олди. Краткий обзор творчества Кристофера Мура
• Шамиль Идиатуллин о романе Василия Щепетнёва «Чёрная земля»
• Михаил Савеличев. Внешний блок счастья, или скучают ли киборги о совести
• Дмитрий Бавильский о сборнике рассказов и повестей Антонии С. Байетт «Призраки и художники»
• Василий Владимирский о рекламе и продвижении
• Генри Лайон Олди о романе Джеффа Вандермеера «Борн»
• Роман Демидов о книге Адама Робертса «Yellow Blue Tibia»
• Михаил Савеличев. Эвтаназия просвещения, или О безусловной пользе избыточного знания
• Ольга Журавская. Высокая литература. О романе Кадзуо Исигуро «Не отпускай меня»
• Станислав Бескаравайный о романе «Видоизмененный углерод» Ричард Морган
• Шамиль Идиатуллин о романе Евгения Филенко «Бумеранг на один бросок»
• Дмитрий Бавильский о «Золотом осле» Апулея в переводе Михаила Кузмина
• Персональные «книжные итоги» 2017 года Галины Юзефович
• Ася Михеева о романе Рассела Д. Джонса «Люди по эту сторону»
• Шамиль Идиатуллин о романе Дэна Симмонса «Террор»
• Виталий Каплан о романе Шамиля Идиатуллина «Город Брежнев». Мир, в котором душно
• Михаил Савеличев. Weird Fiction, или О пользе ярлыков
• Шамиль Идиатуллин о романе Дмитрия Быкова «ЖД»
• Дмитрий Бавильский об «Исповеди лунатика» Андрея Иванова
• Галина Юзефович о том, кто страдает от интернет-пиратства
• Дмитрий Бавильский о романе Уилки Коллинза «Лунный камень» в переводе Мариэтты Шагинян
• Михаил Савеличев. «Фонтаны рая» Артура Кларка
• Андрей Рубанов о романе Шамиля Идиатуллина «Город Брежнев»
• Дмитрий Бавильский о романе Михаила Гиголашвили «Тайный год»
• Swgold: Сага о кольце. О романе Р. Хайнлайна «Между планетами»
• Юлия Зонис о романе Яны Дубинянской «Свое время»
• Николай Желунов. Сжирают ли литературные конкурсы молодых авторов?
• Дмитрий Бавильский о воспоминаниях Ильи Эренбурга в 6 частях «Люди, годы, жизнь»
• Михаил Сапитон о книге Александра Пиперски «Конструирование языков. От эсперанто до дотракийского»
• Станислав Бескаравайный о романе Вячеслава Рыбакова «На мохнатой спине»
• Екатерина Доброхотова-Майкова. Паровоз Стивенсона
• Наталия Осояну о романе Адриана Чайковски «Children of Time» («Дети времени»)
• Дмитрий Бавильский. «Высокий замок». Воспоминания Станислава Лема в переводе Евгения Вайсброта
• Swgold: Опус № 67. О романе Р. Хайнлайна «Красная планета»
• Станислав Бескаравайный о книге Алексея Иванова «Вилы»
• Наталия Осояну о романе Йена Макдональда «Новая Луна»
• Владимир Данихнов об антологии «Самая страшная книга 2016»
• Дмитрий Бавильский о романе Антонии Байетт «Детская книга» в переводе Татьяны Боровиковой
• Наталия Осояну о дилогии Кэтрин М. Валенте «Сказки сироты»
• Михаил Сапитон о романе Джонатана Литтелла «Благоволительницы»
• Swgold: Бомбардир из поднебесья. О романе Р.Хайнлайна «Космический кадет»
• Дмитрий Бавильский о сборнике «эпистолярных» новелл Джейн Остин «Любовь и дружба»
• Юрий Поворозник. «Американские боги»: что нужно знать перед просмотром сериала
• Михаил Сапитон о романе Ханьи Янагихары «Маленькая жизнь»
• Сергей Соболев. Олаф Стэплдон как зеркало научной фантастики ХХ века
• Дмитрий Бавильский о романе Джейн Остин «Мэнсфилд-парк» в переводе Раисы Облонской
• Swgold: Первая юношеская. О романе Р.Хайнлайна «Ракетный корабль «Галилей»
• Маша Звездецкая. Совы не то, чем они кажутся. О романе Василия Мидянина «Повелители новостей»
• Swgold: Вселенная. Жизнь. Здравый смысл. О романе Р.Хайнлайна «Пасынки вселенной»
• Дмитрий Бавильский о книге Антонии Байетт «Ангелы и насекомые»
• Екатерина Доброхотова-Майкова. Почтовые лошади межгалактических трасс