Фигль-Мигль. Эта страна
СПб: Лимбус-Пресс. Издательство К.Тублина, 2017
Завязку романа нацбестовского лауреата 2013 года пересказывает Елена Макеенко в обзоре «Новые русские романы: март» (сайт «Горький»): «В не слишком отдаленном будущем президент РФ одобряет нацпроект, вдохновленный “Философией общего дела” Николая Федорова. Ученые воскрешают генофонд, репрессированный за годы советской власти: расстрелянных, умерших в заключении и покончивших жизнь самоубийством. В список неподлежащих воскрешению попадают Сталин, Троцкий и другие “пассионарные вожди”. Воскрешенным выдают особые документы, избавляют от опасных болезней, выплачивают пособие и разрешают селиться за пределами столиц. Улицы малых городов наводняют большевики, эсеры, анархисты и участники других многочисленных партий и объединений, которые тут же принимаются выяснять политические отношения, проводить агитацию среди населения и не слишком рвутся интегрироваться в XXI век. Местное население, правда, ходячих мертвецов тоже сторонится.
<...>
Как нетрудно догадаться, приключения воскрешенных становятся материалом для размышления об устройстве “этой страны” примерно в любом веке. Версий и частных историй читателю хватит за глаза. Доцент Энгельгардт носится с идеей покаяния перед жертвами репрессий за то, что потомки, извините, просрали страну, которой расстрелянные строители коммунизма так и не увидели. Тем временем революционеры снова планируют революцию, провокаторы провоцируют, крестьяне хотят земли, священники — Бога, чиновники удивляются, почему народ недоволен, а народ недоволен и регулярно вспоминает, что товарищ Сталин умел наводить порядок. “Расклады меняются, игра все та же”, — объясняет мудрый бандит по фамилии Расправа».
Елена Кузнецова в рецензии «Эффект самоузнавания» (Фонтанка.ру) отвешивает Фиглю-Миглю мощный комплимент, сравнивая с главным русским сатириком: «Фирменный приём Фигля — ирония: поэтому, читая “Эту страну”, не смеяться невозможно. Но есть в таком смехе нотка горького, мазохистского самоузнавания — так, должно быть, чувствовали себя современники Гоголя, выходя с премьеры “Ревизора”.
<...>
Фигль-Мигль ставит на одну доску настоящее и прошлое: и то, и другое оказывается одинаково неприглядным. Настоящее не способно познать и принять прошлое, и наоборот. Хотите — прочитывайте в этом юмористическую антиутопию, хотите — детектив, хотите — политический зомби-хоррор, или ищите в романе историософское откровение. Но готовьтесь к тому, что и будущее окажется малопривлекательным: Фигль-Мигль готовит продолжение “Этой страны”, где может воскреснуть Сталин».
Более скептична Галина Юзефович в своем традиционном обзоре (сайт «Медуза»): «Обозначив жанр романа как “захватывающий детектив” издатели бессовестно лгут. Некоторая тень интриги в “Этой стране” в самом деле присутствует: в уездном городе Филькине убит управляющий сетью ювелирных магазинов, из его машины похищена сумка с двумя миллионами долларов, — заподозрить в произошедшем можно и воскресших террористов из “боевой организации” левых эсеров, и местных бандитов. Однако эта обнадеживающая коллизия оборачивается фикцией — тонкой пунктирной линией, поминутно теряющейся в филькинских лопухах и завершающейся совсем уж маловразумительным пшиком. Любой наметившийся экшн немедленно, как в вязком болоте, тонет в бесконечных диалогах — порой симпатичных, но по большей части тупиковых и избыточных. А расследование, которое ведет троица главных героев — залетный питерский филолог Саша Энгельгардт, демонический полковник ФСБ Олег Татев и столичный полицейский с поэтичной фамилией Расправа, почти сразу растворяется в ненужных подробностях, неисчислимых второ- и третьестепенных персонажах и стохастических перемещениях по городу Филькину и окрестностям».
Татьяна Сохарева в обзоре «5 главных романов марта» («Газета.ру») поддерживает коллегу и обращает внимание читателей на невнятность повествования: «Несмотря на залихватскую завязку, разобраться в пестрой политической многоголосице, в которую превращает текст Фигль-Мигль, практически нереально. Единственным более или менее устойчивым сюжетным каркасом здесь выступает детективная история, произошедшая в провинциальном городе Филькине, где неизвестные убили местного мафиози, прихватив два миллиона долларов. Подозрения падают как на пришлых воскресших мертвецов, так и на местное население. Именно здесь сталкиваются два протагониста из примерно сотни разбросанных по книге героев — филолог Саша Энгельгардт и полковник ФСБ Татев. Далее, однако, детектив неумолимо растворяется в буйстве диалогов, речей и прокламаций.
Мысль о том, что в России ни с одним временем совпасть невозможно, недавно уже проработал в своем романе “Авиатор” Евгений Водолазкин, который “воскресил” прошедшего Соловки интеллигента в современном Петербурге. Но если Водолазкин сталкивает лбами отдельно взятую личность с судом истории, то Фигль-Мигль наваливает в кучу прошлое, настоящее и будущее, не разбираясь толком, кто за кого (“Вы не мертвых воскресили — вы политику воскресили”). Зато в каждой ее строчке прячется анекдот, цитата или афоризм, а мир, переживший восстание мертвецов, ощущается не как постапокалипсис, а как развеселый базар».
И уж совсем безжалостно припечатывает «Эту страну» писатель Игорь Молотов в статье «Воскрешения отцов не случилось» (сайт «Русская планета»): «Нить повествования романа “Эта страна” теряется от страницы к странице: логика повествования объявляется вне законы.
Вы сейчас скажите: ну как же, ведь это фантастический роман! Но у каждой фантастике есть свои законы логике.
Фигль-Мигль ими не обременена. Логика кочует по произвольной траектории. Строчки хаотично скачут по бумаге, фразы не закончены, идея не сформулированы. Герои, лишенные индивидуальности болванчики, начинают раздражать уже к 40-ой страницы книги. Не приобретают они индивидуальности и к 200-той.
Ходульные “воскресшие отцы” — это совсем не то, что мы ждали от такого смелого романа».
Ранее в рубрике «Спорная книга»:
• Алексей Иванов, «Тобол. Много званых»