Борис Акунин. Не прощаюсь
М.: Захаров, 2018
Егор Михайлов в рецензии «“Не прощаюсь”: что не так с последним романом про Эраста Фандорина» («Афиша-Daily») пытается разобраться, какое место в «фандориане» занимает новый роман Акунина: «Главная беда нового акунинского детектива — то, что детектив не удался. Эту претензию Акунину предъявляли не раз, но в “Не прощаюсь” все совсем тоскливо. Расследование или оказывается пустяковым (пропажа мешка со швейными иголками — вот истинное дело для пожилого сыщика), или прерывается очередным deus ex machina, или тонет в мириадах исторических подробностей, которые Акунину удаются куда лучше. <...>
Главная цель нового романа — не рассказать хорошую историю, а связать покрепче все главные циклы Акунина. “Не прощаюсь” завершает (но не очень убедительно) сюжет про Эраста Петровича, перекидывает мостик к “Приключениям магистра”, становится кроссовером с “Жанрами” и той же “Смертью на брудершафт”. И если сам по себе роман не удался, то в роли еще одного кусочка пазла работает на удивление неплохо. За двадцать лет Акунину удалось не только написать несколько хороших, десяток сносных и пару никудышных романов, но и создать настоящую книжную вселенную на манер комиксов Marvel — недаром постаревший, седобородый, но не утративший молниеносной реакции Фандорин похож не на Холмса, а на усталого Росомаху из “Логана”. А в комиксах герои никогда не умирают навсегда, история никогда не заканчивается. А если что-то пошло не так, можно взять и перезапустить. И если уж Акунин действительно не прощается со своим героем (кто, в конце концов, всерьез верит фразе “последний роман о Фандорине”?), то самое время устроить этой франшизе перезагрузку».
Сравнивает роман Акунина с супергеройскими франшизами и Денис Корсаков в рецензии «Реквием по Петровичу» («Комсомольская правда»): «Второй главный герой книги, помимо Фандорина — Алексей Романов (Октябрьский), персонаж цикла “Смерть на брудершафт” и “Шпионского романа”. Такая встреча называется “кроссовер”, “Бэтмен против Супермена”; проблема, конечно, в том, что Романов далеко не Супермен, и как бы он ни был мил автору, никак не ровня Фандорину: дым пожиже и труба пониже. Акунин обеспечивает им разговоры и взаимодействие — но никакой захватывающей интриги из этого не получится. С помощью Романова Акунин лишь умножает печаль: хороший парень старается оставаться хорошим, служа большевикам и предавая бывших соратников, и это оборачивается для него только очередными кровавыми душевными травмами, полным онемением сердца и отказом прислушиваться к внутреннему голосу (о чем он страшно пожалеет в “Шпионском романе”, в последние минуты жизни).
Каждый раз, когда Романов появляется в книге, это слегка раздражает: зачем он отнимает страницы у Фандорина, которому и так осталось всего ничего? С другой стороны, и делать Фандорину уже практически нечего, кроме как плавно двигаться по направлению к выходу. Хотя нет, осталось еще одно: он должен найти любовь и стать отцом, потому что Акунин давным-давно написал несколько романов о его потомках, а к 1918 году у Фандорина все еще нет детей. Когда любовь — девушка по имени Лиза и по прозвищу Мона — найдется, она станет главным смыслом жизни Эраста Петровича, который решит быть не “благородным мужем”, а просто мужем. Если битва за спасение мира проиграна, это, наверное, самый правильный вариант. Других у Акунина в любом случае нет».
Азамат Ульбашев в рецензии «Главная книга цикла: в продажу поступил последний роман Акунина об Эрасте Фандорине» («Russia Today») находит неожиданные литературные параллели: «На судьбе Эраста Петровича всегда лежала тень карамзинской повести. В самой первой книге “Азазель” в результате взрыва погибла первая любовь и первая жена Фандорина — юная Елизавета Александровна фон Эверт-Колокольцева — Эраст погубил Лизу. Однако в последней книге круг замкнётся. Как именно — одна из главных интриг романа.
Успех фандоринского цикла, пожалуй, заключается в его многогранности: это не ординарные детективы, которые обычно можно читать в любом порядке, а Одиссея, жизнь одного героя. Фандорин взрослел, старел, эволюционировал, менялся от книги к книге — и вместе с ним менялись автор и читатели. А “Не прощаюсь” — роман, в котором пересекаются сюжетные линии из разных и давным-давно написанных книг, — можно по праву назвать вершиной фандоринского сериала и лучшим произведением Бориса Акунина».
Галина Юзефович в рецензии «Ненастоящий детектив» («Медуза») перечисляет очевидные слабости романа: «“Не прощаюсь” — ненастоящий детектив. Вернее, в текст романа инкорпорировано целых три детективных интриги: одна совсем крошечная, на страничку, вторая чуть посолиднее и еще одна большая, примерно на треть книги, явно отсылающая читателя к известному сериалу “Адъютант его превосходительства”. Но роман писался определенно не ради них: основной предмет Акунина на сей раз — нравы России времен Гражданской войны. <...>
Второе важное свойство “Не прощаюсь” закономерно вытекает из первого: уложить такой объем материала в четыреста с небольшим страниц можно только путем беспощадного уплотнения и сжатия. Как результат, все кусты в романе изобилуют роялями, страстная и долговечная любовь зарождается в сердцах героев подобно удару молнии, без малейшей прелюдии, многообещающие нити самым бессовестным образом обрываются, а яркие персонажи вроде террориста Бориса Савинкова (его Акунин выводит под именем Виктора Саввинова) или знаменитого анархиста Волина (Арон Воля) вынужденно довольствуются всего лишь камео.
Третье свойство романа (говоря об Эрасте Петровиче, трудно не заразиться его привычкой все раскладывать по пунктам) также следует из первого. Оно состоит в том, что, намечая главные сюжетные повороты одним пунктиром, Акунин в то же время не скупится на эпизоды, композиционно избыточные, но важные для общей концепции. <...> Еще сложнее будет не то что полюбить, но хотя бы научиться уверенно различать героев второго плана, очерченных даже не тремя, а одним небрежным штрихом...»
О том же пишет и Константин Мильчин в рецензии «Как умрет Фандорин и другие интриги романа “Не прощаюсь”» («ТАСС»): «Роман “Не прощаюсь” больше похож не на классические детективы, а на историческую прозу, которую Борис Акунин выпускает вместе с томами “Истории Российского государства”. Вот это фантазия на тему революции и Гражданской войны, небольшое рассуждение о том, почему победили именно красные и был ли шанс у других сторон, включая анархистов. Последние, кажется, очень интересуют Григория Чхартишвили, хотя он ими не особо восхищается.
В итоге герои странствуют из одного лагеря в другой, и везде интересно, везде одновременно хорошо и одновременно плохо, везде длинные пафосные речи. Последние, увы, заменяют собой действие, что до крайности печально, потому что Акунин всегда отлично строил сюжет и держал его и на короткой дистанции рассказа, и на длинной романа. Здесь же вроде как роман, но распадающийся на отдельные эпизоды. <...>
В те минуты, когда Фандорин на короткое время возвращается к своей работе сыщика, он великолепен. Вернее, так: оба они великолепны — и Фандорин, и Акунин. Прямо как глоток свежего детективного воздуха. В остальном же вас ждут 420 страниц рассуждений на тему: и белые были не очень, и красные, и черные, и зеленые, но везде были как плохие, так и хорошие люди. Чистая правда, кстати, но от этого не легче».
Сергей Шелин в рецензии «Фандорин побежден, Акунин уехал» («Росбалт») видит в этом главную трагедию и героя, и автора романа: «Материал сопротивляется, но авторская установка неумолима: Фандорин должен не только проиграть, но и умереть. Его убивает в пути специально придуманный второстепенный персонаж — низкий человек, неоднократный перебежчик из лагеря в лагерь. Убивает хоть и без прямого согласия, но при попустительстве Романова, который в 1941-м, перед смертью, видимо, именно об этом сожалеет как о главной ошибке в своей жизни.
Эпопея заканчивается печально. И это не просто печаль от расставания с привычными персонажами. Борис Акунин вместе со своими читателями прощается с одной из самых ярких надежд 90-х годов, со своими и собственного персонажа попытками найти добро и благородство там, где их в итоге не нашлось. Только очень глупые люди станут потешаться над несбывшейся мечтой».
И, наконец, Елена Кузнецова в рецензии «Последний Фандорин: Приключения продолжаются» («Фонтанка») пытается найти ответ на главные вопросы, которыми задаются ее коллеги: «Фандорин действует не один: ещё одним протагонистом книги неожиданно становится красный шпион Алексей Романов, извлечённый из акунинской серии романов “Смерть на брудершафт”. Возникают и другие знакомые персонажи — московский чекист Орлов (он же “Дятел” из “Черного города” или “Грач” из “Алмазной колесницы”), актёр Невский из романа “Весь мир театр”. Варвара Суворова из “Турецкого гамбита” спустя 40 лет после встречи передает Фандорину романтический привет.
Литературные обозреватели за такое смешение всего и вся Акунина уже пожурили — Галина Юзефович в “Медузе” назвала новый роман “ненастоящим детективом”, Константин Мильчин в ТАССе отметил, что Акунина слишком клонит в историческую прозу. Но, приглядевшись, в сюжетах “Не прощаюсь” всё-так можно увидеть кое-что единородное. Книга эта — кумулятивная сказка (так теоретик фольклора Владимир Пропп называл истории вроде “Колобка” или “Репки”, где раз за разом повторяются одни и те же диалоги или действия) — для взрослых. Роман о Фандорине, несмотря на всю свою разношёрстность, насыщен повторами. Так же, как колобок ходил между медведем, волком и прочими зверями, благородный детектив путешествует между разными революционными идеологиями, умудряясь не угодить в пасть ни одной из них. <...>
Каждый любитель фандорианы скажет, что читал её до определённого момента, но потом бросил, потому что автор исписался и стал выпускать чисто коммерческий продукт. Так-то оно так, но всё-таки “Не прощаюсь” выполнен мастерски, и мастерство тут кроется в деталях. Акунин насыщает действие шутками, литературными аллюзиями (от Толстого до Уэллса), символами, не стесняется показать движущие узлы романного механизма (а Акунин, как и всегда, механистичен, пишет умом, не сердцем). Алексей Романов поёт привязавшуюся к нему мелодию “Кончилось счастье”, и в тот же день погибает его возлюбленная, юная революционерка Надя Зуева. Фандорин и его новая супруга читают “Его прощальный поклон” — последнюю книжку о Шерлоке Холмсе, от которого, как известно, много взял сам Фандорин».
Ранее в рубрике «Спорная книга»:
• Антон Долин, «Оттенки русского»
• Гарольд Блум, «Западный канон»
• Мария Степанова, «Памяти памяти»
• Джонатан Сафран Фоер, «Вот я»
• Сергей Шаргунов, «Валентин Катаев. Погоня за вечной весной»
• Александра Николаенко, «Убить Бобрыкина»
• Павел Басинский, «Посмотрите на меня»
• Андрей Геласимов, «Роза ветров»
• Михаил Зыгарь, «Империя должна умереть»
• Яна Вагнер, «Кто не спрятался»
• Алексей Сальников, «Петровы в гриппе и вокруг него»
• Ольга Славникова, «Прыжок в длину»
• Тим Скоренко, «Изобретено в России»
• Сергей Кузнецов, «Учитель Дымов»
• Герман Кох, «Уважаемый господин М.»
• Антон Понизовский, «Принц инкогнито»
• Джонатан Коу, «Карлики смерти»
• Станислав Дробышевский, «Достающее звено»
• Джулиан Феллоуз, «Белгравия»
• Мария Галина, «Не оглядываясь»
• А. С. Байетт, «Чудеса и фантазии»
• Сборник «В Питере жить», составители Наталия Соколовская и Елена Шубина
• Хелен Макдональд, «Я» — значит «ястреб»
• Герман Садулаев, «Иван Ауслендер: роман на пальмовых листьях»
• Галина Юзефович. «Удивительные приключения рыбы-лоцмана»
• Лев Данилкин. «Ленин: Пантократор солнечных пылинок»
• Юрий Коваль, «Три повести о Васе Куролесове»
• Шамиль Идиатуллин, «Город Брежнев»
• Алексей Иванов, «Тобол. Много званых»