.jpg)
Андрей Рубанов. Патриот
М.: АСТ. Редакция Елены Шубиной, 2017
Сюжет романа кратко пересказывает Сергей Шпаковский в обзоре «Регулярное чтение» («ItBook»): «В свежем “Патриоте” Рубанов безоговорочно строг, бодр и по-своему брутален. И снова никакого погружения в давно забытые эпохи царей и генеральных секретарей. Только 90-е, хардкор и уже знакомый читателям банкир Знаев. Действие происходит в настоящем времени и месте — классическая Москва 21 века, погружённая в экономический кризис, радующаяся присоединению Крыма и созерцающая пустые полки в продуктовых магазинах. Но праздную драму всей страны Рубанов подкрепляет проблемами личными. Его главный герой остаётся один в большом и всё ещё богатом городе. Бывший миллионер, Сергей Знаев потерял свои деньги, вынужден продавать недвижимость и автомобиль, но у него всё ещё есть небольшой бизнес — магазин “Готовься к войне”, в котором он тщетно пытается торговать российскими предметами первой необходимости. Например, телогрейками, вёдрами и спичками. Знаев понятия не имеет как избавиться от долгов, где найти деньги, как победить в суде. Но он упорно верит в светлое будущее, выпивает и едет решать проблемы».
Татьяна Сохарева в обзоре «5 главных романов марта» («Газета.ru») отзывается о книге более скептично: «Собственно, весь роман — это развернутая преамбула к несостоявшейся поездке героя в Донбасс, но прелесть его, разумеется, не в заданных политических координатах, а в том, что скрывается между ними. Десять лет назад Рубанов создал Знаева героем авантюрного романа, мрачным и ядовитым на язык плутом, который был жаден до жизни и беспощаден к себе.
Сегодня — в “стабильные” 2010-е — бывший супергерой и боец превратился в Иова, на голову которого сыплются беды одна за другой. Мир, над созданием которого он трудился, отверг его, предложив войну в качестве единственной альтернативы. Но человек из девяностых, Знаев, все сделает по-своему — в том числе исполнит прощальную арию. Не исключено, что точно так же поступит и автор, у которого вновь появился шанс переметнуться от поднадоевших реальных войн к психоделическим. Ведь в финале — будем честны — он вслед за своим героем все равно сфальшивил».
Александр Горбачев в обзоре «Новые русские романы: март» («Горький») обращает внимание на композицию и стиль Рубанова: «Простые предложения, в которые уложены аскетичные жизненные мудрости, обыкновенно снабжаемые эпитетом “мужские”; хлесткие и точные диалоги; рефлексия на мотоцикле, несущемся по забитым более габаритным транспортом улицам; флешбеки из 90-х — все это Рубанов™, Рубанов-бренд. Справедливости ради, писатель и сам это понимает — да и героя, кажется, в конечном итоге губят именно тщетные попытки совпасть с нынешним временем, упрямое неумение отказаться от себя самого. Однако тлеющего энергетического заряда, которым искрили все прежние “знаевские” вещи Рубанова, на пять сотен страниц “Патриота” просто не хватает — и в том, что один из самых решительных и харизматических героев современной русской литературы заканчивает свою жизнь в литературе отказом принять решение, чувствуется не столько симптоматика эпохи, сколько усталость материала».
Константин Мильчин в рецензии «Проигрыш супермена» («ТАСС») сравнивает героя ни много ни мало с Печориным: «Апофеоз бесполезного супермена — это как раз Сергей Знаев. Он уже появлялся в романе Рубанова “Готовься к войне”. Тот Знаев был молодой и постоянно испытывал себя. Например, каждый день нырял в бассейн и пытался там продержаться под водой на секунду больше, чем вчера. Или устроил себе дом без стульев. Зачем сидеть? Сидят бездельники. Дома ты или действуешь, то есть ходишь, или уже лежишь и спишь.
Наверное, если через много лет творчество Рубанова будут проходить в школе, то появится тема “Образ лишнего человека в русской литературе от Печорина до героев Рубанова”. Знаев, как и другие главные герои Рубанова, конечно, лишний в профессии, в семье, в городе, в стране, в жизни. У них немало талантов, но или они их растрачивают впустую, или они просто не нужны стране и эпохе.
<...>
“Патриот” — симпатичная книга, которая легко читается и которая заставляет читателя не только сопереживать, но еще и долго и плодотворно думать. Но все эти важные темы, начиная от вопроса почему 48-летнему московскому бизнесмену нет покоя в жизни и нет другой дороги кроме как в Донецк, до разумности капитала, никак не развиты. Темы только заявлены. И все. А очень жалко, потому что Рубанову было вполне по силам эти важные сюжеты развить».
Тему подхватывает и развивает Наталья Кочеткова в своем обзоре на сайте «Lenta.ru»: «Сергей Знаев — тот самый “лишний человек” в новых обстоятельствах. И как положено герою этого типа, он сойдет со сцены. Но прежде доделает дела, разберется с долгами, одарит намечающихся в перспективе и уже имеющихся детей остатками былой роскоши, даст любимой женщине правильный совет, оставит бизнес. И вот к этому его исходу в романе и возникает больше всего вопросов.
Надо сказать, что Андрей Рубанов — профессиональный писатель. Он не просто пишет романы — он виртуозно владеет арсеналом писательских компетенций, управляющих сознанием читателя. Он верно оценивает свои силы, с одной стороны, и с каждой книгой накачивает новые мышцы — с другой. Но в финале “Патриота” внезапно все эти навыки как будто автору изменяют, и концовка на фоне общей логики характера героя выглядит довольно странной. Хотя некоторым внимательным читателям она показалась скорее неожиданной».
О преломлении образа «лихих девяностых» на странице книги размышляет Галина Юзефович в традиционном обзоре на сайте «Медуза»: «Известная формула “лихие девяностые” сформировала у всей страны отношение к этому времени как к тяжкой године, которую надо было просто перетерпеть, продержаться — в ожидании тучных и спокойных путинских лет. Рубанов при помощи какой-то словесной алхимии на место этой депрессивной картины проецирует другую, куда более радостную: девяностые — не “лихие”, а злые и веселые, и люди, их пережившие, не смиренные терпилы, но победители, в конечном итоге взявшие верх над всем — над собой, над страной, над временем и обстоятельствами. И хотя в конце концов герои Рубанова неизменно терпят поражение, впадают в паранойю, спиваются, садятся в тюрьму, все теряют или, как Сергей Знаев, просто исчезают без следа, на сладкое и пьянящее чувство поколенческой общности, возникающее по результатам чтения, это практически не влияет. Не каждый день удается так остро почувствовать свою принадлежность к чему-то большому и нестыдному — и уже за одно это писателю Рубанову стоит быть благодарным».
Татьяна Москвина в рецензии «Может ли буржуй быть патритом?» («Аргументы недели») пеняет на неправильный патриотизм, неправильное понимание «феномена девяностых» и мягко наставляет Андрея Рубанова: «Для того чтобы вновь построить себе жизнь на здоровых основаниях, нашему герою надобно полностью протрезветь (для начала), во всех смыслах. Не пить ежедневно крутой “сенсорный коктейль” из мгновенно доставленных прямо в глотку ощущений. Понять всем нутром, что в жизни должно быть скучно, трудно, грустно, буднично – только тогда возможен праздник. Но наш Серёга Знаев – глубокий родственник Егора Прокудина из “Калины красной” Шукшина, который всё праздничка хотел. Только у Егора всё-таки была его роща с берёзками, он мог на тракторе работать, он был не вовсе чужой этой земле. А Знаев – чужой. Выпавший из “роя” и строя. Изгой, буржуй. Какой из него “патриот”?
Андрею Рубанову дорог и близок его герой, поэтому он и вышел таким живым и убедительным. Это вообще-то правильно, ещё Булгаков нам заповедовал, что “героев своих надо любить”. Настораживает только безмерность этой любви. Мироощущение Серёги Знаева – господствует в романе. Автор – вроде бы реалист, а ведёт себя как отъявленный романтик: “я” на равных противопоставлено миру. А что в этом “я” такого уж привлекательного? Чувства примитивны, мысли банальны. Литр – не выпивка, сто км – не скорость…
Бедных людей презирает. Ни дома не построил, ни сына не воспитал. Погиб как придурок. Стоит ли он авторской любви-то?»
Аглая Топорова в рецензии «Повесть о настоящем мужике» («Год литературы») отзывается о книге еще жестче: «Великолепно задуманная книга — банкир бросает процветающий банк, создает милитаристский супермаркет, терпит убытки, но… побеждает или с треском проигрывает — оказывается унылой, стереотипной, а местами и просто нелепой в своем воплощении. Прекрасная идея оказывается похороненной под конъюнктурными и слабо прописанными деталями.
Здесь и восхищение российскими 1990-ми: “мы проехались на машине времени”; и армейские воспоминания; и быт советского школьника; и судьба его родителей — мама поднялась, а папа спился; и практически поэма о любви молодого банкира и аристократической музыкантши в интерьерах мировых отелей; и сага о дружбе и предательстве; и появление внебрачного сына от эмансипированной женщины; и возлюбленная юная художница, живущая в центре Москвы; и настоящие мужчины — русские офицеры; даже встречи с колдуном и чертом и последующее моление в храме; и теория смены жизненных циклов, и встреча с американскими геями, среди которых даже загадочный “альфа-педераст”… И еще очень много чего, проще перечислить, чего в “Патриоте” нет. В этом смысле роман Рубанова напоминает бестолково устроенный универсальный магазин: тут тебе и ведра с лопатами, тут граппа и кьянти, на полке слева — свиной окорок, а справа — мобильные телефоны, в общем, чего только нет, а того, за чем, собственно, приходишь, ни за что не найдешь».
И, наконец, откуда такое непонимание и кому на самом деле адресован роман «Патриот», поясняет Антон Хитров в обзоре «13 книг весны» («The Village»): «У Андрея Рубанова, бывшего бизнесмена, достаточно давно переметнувшегося в стан литераторов, очень узнаваемый слог и стиль: он не любит выкрутасов, словесных номеров и пишет, словно поленницу на зиму сколачивает — рубит, рубит и рубит. Иногда этот стиль может оказаться освежающим, но самое освежающее в Рубанове — это его способность ловить цайтгайст. Цайтгайсты, как известно, бывают разные, и сорокинский рубановского не разумеет, но Рубанов говорит не с интеллектуальной элитой, живущей своей параллельной жизнью, а с людьми, иногда включающими телевизор и отчаянно рвущимися повторить все увиденные в нем фокусы, стать такими, какими их хочет видеть родина. “Патриот” — роман о том, почему это невозможно».
Ранее в рубрике «Спорная книга»:
• Шамиль Идиатуллин, «Город Брежнев»
• Алексей Иванов, «Тобол. Много званых»
01.07.2017 12:27