.jpg)
Антония Байетт. Чудеса и фантазии
М.: Азбука-Аттикус. Иностранка, 2017
Для безымянного обозревателя журнала «Читаем вместе», автора в рецензии «Сказки для взрослых», причины очарования рассказов Антонии Байетт так и остаются загадкой: «Байетт предстает в этих рассказах по-разному. Какие-то ее истории выглядят обманчиво простыми и прозрачными, как старые добрые детские сказки. Но так ли они просты? Знакомые, казалось бы, темы предстают в новых интерпретациях. Взять хотя бы “Стеклянный гроб” — вроде бы, ничего большего, кроме вариации на тему хорошо знакомого сюжета про Спящую красавицу (вот только зачарованную девушку будит не принц на белом коне, а скромный портняжка). Но А. С. Байетт умудряется рассказать эту историю, приправив ее столь изящной долей тепла и иронии, что трудно не ощутить особой прелести этой сказки. А вот в чем секрет этой самой прелести? В чем-то неуловимом. Ну, в общем, секрет на то и секрет!.. <...>
Это очень насыщенная и красивая проза, по-хорошему умная, полная света (даже в мрачноватой “Черной книжке рассказов”) и жизни, порой веселая, а временами грустная. Мир реальный и сверхъестественный, волшебство и повседневность соседствуют во взрослых сказках (иногда и вовсе на сказки не похожих) Байетт самым убедительным образом. И вот еще что: похоже, переводчикам удалось замечательно передать дух и букву этой магической прозы».
Антон Хитров в обзоре «13 книг весны» («The Village») пытается спрогнозировать ожидания читателей этого сборника: «Каждому (даже самому преданному) читателю Антонии Байетт знакомо это ощущение: когда хочется, чтобы философия с историей отошли куда-нибудь на второй план и осталась только сказка. И вот они, наконец, — только сказочки, первый том из обещанного полного собрания короткой прозы. Но это, конечно, сказочки в духе Байетт: очень взрослые, не знающие запретных тем, приоткрывающие самые темные уголки сознания истории о современном человеке, запеченном, словно начинка в пироге, в щедрое тесто фольклора».
С другой стороны, Галина Юзефович в обзоре «Что читать этой весной» (сайт «Медуза») показывает, что ценит Байетт-филолога не меньше, чем Байетт-сказочницу: «Уже к концу первого из трех вошедших в нынешнюю книгу авторских сборников все становится на свои места, и читатель с облегчением узнает привычную ему Байетт — создательницу романа “Обладать” и признанную умелицу сочетать утонченный филологизм с мощной драмой.
<...> Герои Байетт бесконечно рассказывают друг другу и самим себе сказки и истории (а также истории внутри историй), картины складываются в рамки для других картин, сюжеты дробятся и множатся. Словно бы открываешь одну резную шкатулочку, а внутри нее еще добрый десяток шкатулок поменьше, и так до бесконечности».
Ту же особенность прозы британской писательницы подмечает Александра Королёва в рецензии, опубликованной на страницах журнала «Мир фантастики»: «Помимо сказок, в “Чудесах и фантазиях” заметное место занимают рассказы, герои которых, обычные люди, сталкиваются со сверхъестественными явлениями и пытаются вписать их в свою жизнь — с переменным успехом. <...> Ведь сказку можно сделать из чего угодно — и сама она способна в реальной жизни послужить руководством к действию...
Почти все герои рассказов Байетт — либо творцы, либо знатоки и исследователи искусства (как, например, фольклористка, встретившая настоящего джинна, в рассказе “Джинн в бутылке из стекла "соловьиный глаз"”). Писательницу, помимо прочего, очень занимает процесс создания нового, прекрасного, вечного из обыденности, сырой и серой повседневности. К этому процессу она, впрочем, относится без священного трепета, даже с иронией — скажем, в рассказе “Ламия в Севеннах” художник вопреки сказочным законам отказывается расколдовать прекрасную женщину-змею, потому что оттенки зелёного на чешуе волшебного существа его занимают больше, чем перспектива совместной жизни с заурядной женщиной».
И, наконец, Василий Владимирский в обзоре «Переводная фантастика июля» (сайт «Горький») отмечает парадоксальность и изменчивость сюжетных поворотов в «малой прозе» британской писательницы: «Автор кропотливо исследует обыденность чуда и волшебство повседневности: вот ученая европейская дама, просвещенная англичанка, альтер эго Байетт, освобождает из заточения джина, больше века томившегося в бутыли — и дарит ему одно из трех своих законных желаний. Художник-анахорет встречает Ламию, но не спешит наградить ее поцелуем, который превратит чудовище в прекрасную деву, а вместо этого зачарованно любуется извивами змеиного тела. Две девочки, эвакуированные во время Второй мировой из Лондона в старинное поместье, сталкиваются с почти лавкрафтовским “неизъяснимым ужасом”, а позже, повзрослев, ищут с ним новых встреч — каждая по-своему. “Я оказалась посреди знакомого сюжета, и вряд ли я в силах его переменить”, — восклицает героиня одной из волшебных историй Байетт. Но самой писательнице это вполне по плечу. В каждом рассказе она выворачивает наизнанку привычные сюжеты, деконструирует хрестоматийные схемы — но делает это мягко, бережно, уважительно, с соблюдением всех законов повествования, выработанных многими поколениями предшественников».
Ранее в рубрике «Спорная книга»:
• Сборник «В Питере жить», составители Наталия Соколовская и Елена Шубина
• Хелен Макдональд, «Я» — значит «ястреб»
• Герман Садулаев, «Иван Ауслендер: роман на пальмовых листьях»
• Галина Юзефович. «Удивительные приключения рыбы-лоцмана»
• Лев Данилкин. «Ленин: Пантократор солнечных пылинок»
• Юрий Коваль, «Три повести о Васе Куролесове»
• Шамиль Идиатуллин, «Город Брежнев»
• Алексей Иванов, «Тобол. Много званых»