У одной из популярных романисток издательства «Эксмо», Анны Князевой, вышло уже восемь книг. И все — в серии «Детектив с тайной историей». О пристрастии к детективу и тайным историям, об особенностях писательской судьбы и о недавно вышедшей в свет книге «Роман без последней страницы» побеседовала с Анной Князевой корреспондент журнала «Питер book » Ирина Сюник.
Ирина Сюник : Анна, книги ваши популярны, но между тем читатели знают о вас немного. Между тем, в издательском пресс-релизе заявлено, что вы — «писатель с яркой, насыщенной судьбой».
Анна Князева : Я тоже это читала. Там еще написано про мою страсть к путешествиям и иностранным языкам. Да, я действительно много путешествую. Два раза в год мы ездим на машине по Европе. Объезжаем все, что только можно и всегда берем с собой собаку. Она живет с нами в гостинице. А вот языков выучила пока не так много. Итальянский — знаю хорошо, английский — похуже, так как в солидном возрасте уже учила его. Сейчас учу испанский язык. Надеюсь, что, наконец-то, мы доберемся и до Испании.
И.С.: Давно в вас эта любовь к путешествиям?
А.К.: Не очень, с тех пор как мы переехали в Москву, лет десять всего, я — «недолгая москвичка». Вообще-то, я — сибирячка, из Красноярска. Даже не из самого Красноярска, а есть чуть севернее по течению Енисея город Железногорск. Раньше он назывался Красноярск-26. Это закрытый город с подземными атомными реакторами. В нем я прожила практически 46 лет, а потом переехала в столицу.
И. С.: Это был вынужденный переезд?
А. К.: Нет, не вынужденный. Просто дочь с внуком переехали, и мы с мужем уехали вслед за ними. А в Красноярске, сразу же после школы, я поступила на дневное отделение технологического института, где получила специальность инженера-механика. Работала в военной промышленности, в оборонном проектном институте. Проектировала нестандартизированное оборудование, в том числе подставки под ракеты. Но со временем мне эта профессия разонравилась. И я снова стала учиться. Правда, заочно, поскольку у меня была уже семья, дочь. И закончила я теперь уже Омский технологический институт и стала конструктором изделий из текстиля. Перешла работать в легкую промышленность. У меня было свое ателье, и даже швейные цеха были. Переехав в Москву, я стала работать на крупном предприятии, где шили корпоративную одежду для работников практически всех гипермаркетов.
И. С.: А когда началась ваша литературная деятельность?
А. К.: . Первые свои книги я написала еще в Сибири. Сейчас я бы над ними очень посмеялась.
И. С.: Они были изданы в Сибири?
А. К.: Нет, в Москве. Я послала свои рукописи в издательство «АСТ» и «Эксмо». И что интересно, по так называемому «самотеку», я прошла в обоих издательствах. Правда, в «АСТ» срезалась на втором уровне. В «Эксмо» дошла до финала, но в тот раз у меня с ними ничего не получилось, так как это была приключенческая книга, и по жанру она «выпадала» из ряда моих, тогда еще малочисленных, детективных историй. В общем, я издала несколько романов в другом издательстве, но не оставляла попыток все же попасть в «Эксмо». И когда снова у меня было книг пять, я их послала тем же самым «самотеком» в «Эксмо», где их заметили и решили издать.
И. С.: Это были детективы?
А. К.: Да, я как начала с детективов, так и продолжаю писать в этом жанре.
И. С.: А почему вы остановились именно на детективах, а не на женской прозе или любовных романах?
А. К.: У меня, наверное, есть какое-то совпадение с детективным жанром — может быть в характере, в образе мыслей. Детектив ведь — вещь конкретная, в нем все строится по определенным законам. Классический детектив имеет конкретную структуру. Сама я тоже человек системный, наверное, это результат технического образования. Я даже не представляю, как бы я писала любовные романы. Несколько раз за последнее время я бралась их просто почитать, но дальше пятнадцатой страницы не смогла продвинуться. Мне все это — любовь, страдания — не интересно. И я понимаю, что сама не смогла бы про это написать, во всяком случае, роман об этом точно не написала бы. Ну, может быть совсем маленький, малюсенький рассказик, в котором быстро полюбили и быстро поженились. Мне нужно что-то очень конкретное, чтобы все время что-то происходило, двигалось.
И. С.: А если серьезная женская проза?
А. К.: Недавно я прочитала книгу Татьяны Толстой «Легкие миры». Она рассказывает о своей жизни в Америке — как она преподавала в колледже, как общалась со студентами. И я вдруг настолько ощутила и поняла эту ее жизнь! Она все так описала, что из самой книги, ну просто ветром дует. И ты все чувствуешь, и все понимаешь! Вот такая проза — это чудесно! Я еще очень Викторию Токареву люблю. Вот в ее книгах вся «правда жизни». Говорят, что есть такие авторы, которые разговаривают с Богом, а Виктория Токарева разговаривает с читателями. Я предпочитаю такую прозу, когда автор со мной разговаривает. Читаю и восхищаюсь! У неё — такие тонкости, такие чудные моменты, от которых сердце заходится! И тогда я думаю: «Как же жалко, что я не могу так писать!»
И. С.: А к классикам, например, к Агате Кристи, у вас какое отношение?
А. К.: О, Агата Кристи! Это моя любовь! Когда меня спрашивают о том, читаю ли я какие-нибудь современные детективы, то, ловлю себя на мысли, что современных авторов я не читаю. Мне кажется, что все детективы, и мои в какой-то степени тоже, — это все производные. Агата Кристи — это что-то отдельное, это то, из чего все выросло. Мне очень нравятся ее книги, и особенно привлекает ее какой-то чрезвычайно ясный и конкретный образ мышления в выстраивании произведения. Мне это так близко — когда ничего лишнего, а только то, что должно быть. Я постоянно ее читаю. И когда у меня самой что-то не идет, когда я спотыкаюсь, то открываю ее книги, начинаю читать, и в результате приходит решение.
И. С.: Во всех ваших детективах, помимо основного сюжета, всегда присутствует некая таинственная история. Как они к вам они приходят? Где вы их находите?
А. К.: Да везде. Например, сюжет моей последней книги родился из смешной вещи, казалось бы. Ведь, чтобы написать детективную историю, не обязательно придумывать всё сразу от начала до конца. Просто достаточно какого-то одного ощущения, но очень яркого. Как только его поймаешь, все само начинает развиваться и рассказываться. Я вам в пример приведу мой последний роман. Однажды утром, я выглянула во двор и увидела, что там стоят столы, и человек сорок людей за ними обедают. И тут же стук в дверь. Пришел мужчина, представился директором съемочной группы и принес извинения за беспокойство. Оказалось, что в квартире над нами снимается сериал. Я постоянно слышала шум наверху — то кто-то что-то уронил, то какие-то громкие голоса. Люди из съемочной группы все время ходили туда-сюда по подъезду. Кино — это ведь так интересно! И я стала следить за этими людьми, за их голосами наверху. Слушала и представляла себе, что же там может происходить. Потом киношники стали ходить к нам за реквизитом — то турку попросят, то фартук. И тут уже я совершенно обнаглела и попросилась посмотреть, как же на самом деле выглядят съемки. Пару раз сходила и разочаровалась! Процесс этот оказался рутинный и скучный! И стала я сама додумывать историю, чтобы было интересно. Все, что я там смогла подсмотреть — всякие фенечки и тонкости — наговорила на диктофон, а дальше у меня все само пошло.
И. С.: Вы рассказываете о «Романе без последней страницы»? И что за историю вы додумали?
А. К.: А додумалось мне вот что. Эта квартира, которая сдана киношникам, принадлежит известному писателю. Он написал всего лишь одну единственную книгу, но она сделала его практически классиком. В это время по телевизору были передачи о подозрении Шолохова в плагиате. Вот все это я в одну кучу и сложила. Получилась история о том, как один знаменитый писатель предоставляет свою квартиру для съемок сериала. И вдруг неожиданно в ней убивают известную актрису, которая по непонятным причинам оказалась ночью в этой квартире, когда туда пришли за чем-то неизвестные люди. Дальше действие переходит к теме плагиата. В нем всю жизнь подозревали хозяина квартиры. Выясняется, что в действительности его роман ему не принадлежит, а написал его совсем другой человек. Книга была опубликована с изменениями, а ее рукопись хранится в этой квартире. И ищут ее многие люди, так как в ней содержится некая информация, которая может очень сильно повредить могущественным людям.
И. С.: Но ваш детектив начинается с совсем другой истории…
А. К.: В то время, когда я придумывала эту историю, ко мне приехала тетушка из Красноярска. Она деревенская жительница, ей уже 80 лет. В наших долгих беседах она рассказывала про очень грустные события 43 года, которые происходили в сибирской военной деревне. Как страшно тогда было, о том, что люди жили, как животные. Моя книга и начинается с того, что в голодной деревне, где всё, даже лебеда, была съедена людьми, должна была состояться свадьба. Мужиков в деревне было всего три. И вот за одного из них, горбатенького Митю, выдают красивую, интересную девушку. Все с нетерпением ждут прихода жениха, чтобы сесть за стол и наконец, поесть, так как колхоз выделил хоть какую-то еду. Но выясняется, что жених неожиданно умер. И невесту тут же выдают за другого, буквально за идиота. И все ради того, чтобы стол с едой не пропал. Такая грустная, пронзительная история. Я слушала свою тетку и понимала, что это как раз тема для моего романа. А поскольку, мои книги выходят в серии «Детектив с таинственной историей», то, как правило, в них всегда современная детективная история идет параллельно еще с какой-нибудь второстепенной сюжетной линией. Эта деревенская история оказалась очень кстати — она и легла в основу всеми разыскиваемой рукописи. Развитие ее сюжета проходит по роману другим краем. Это вам ответ на вопрос — откуда что берется.
И. С.: У вас получился роман в романе.
А. К.: Все детективы этой серии — роман в романе. Только способ подачи разный. Где-то, это — дневники немецкого офицера, где-то, как говорится — прямое включение. Это, когда я просто пишу главу параллельной истории и тут же вставляю ее в основной текст.
И. С.: Ваши второстепенные истории, кроме тех, что рассказала ваша тетя, тоже реальные или совершенно выдуманные? Дневники офицера, например?
А. К.: Что-то вымышлено, а что-то не совсем. Дневники навеяны книгой Ольги Чеховой «Мои часы идут иначе». Меня очень встряхнула эта история — история ее любви с летчиком. Мне захотелось написать что-то похожее.
И. С.: А как читатели воспринимают ваши книги?
А. К.: Вы знаете, я очень трепетно отношусь ко всем отзывам о моих книгах — отслеживаю комментарии к ним на сайтах, в интернет-магазинах, на том же Ozone , например. Я за каждый отзыв хватаюсь — если хороший, то радуюсь, а если — плохой, то разбираю его подробно, и начинаю копаться в себе. Как-то было замечание, что у меня сухой стиль изложения — теперь очень стараюсь «покрасивше» писать, чтобы все-таки нравилось людям.
И. С.: А свой сайт у вас есть?
А. К.: Пока нет, пока не обзавелась своим сайтом. Но есть профиль в Фейсбуке и на сайте «Эксмо» можно найти страничку, посвященную моим книгам. Безусловно, ответная читательская реакция очень ценна для автора. Я очень радуюсь, когда появляются отзывы, для меня каждое слово в них важно и дорого. Я всегда принимаю во внимание все замечания. В них я подмечаю такие моменты, которые мне потом очень помогают в работе.
И. С.: А сейчас пишете что-нибудь новое?
А. К.: Я не перестаю писать. У меня привычка такая — если, допустим, я утром закончила книгу, то откладываю ее, чтобы она отлежалась, чтобы потом ее отредактировать. И тут же начинаю новую писать. Хоть пол странички, но напишу, даже если они потом не войдут в книгу, то я все равно буду знать, что у меня работа начата.
И. С.: Значит и замысел, и материал для другой книги сразу есть?
А. К.: Да я могу вам сказать, что у меня сейчас на пять книг готовы материалы. И непросто замыслы, а уже подготовлена вся необходимая информация. Мне только тетя наговорила на десяток романов. Она удивительный человек, очень наблюдательная, а стилистика речи какая! Я удивляюсь — вот она прожила всю жизнь в городе, но сохранила стилистику речи деревенскую. Я пишу все так, как она говорит, потому что это очень красиво и интересно.
И. С.: Значит — вы одну книгу пишите и параллельно готовитесь к другим?
А. К.: Да. Делаю какие-то вырезки из газет, копаюсь в интернете. Когда я пишу роман, и мне уже становится ясно — как и что в нем будет происходить, то в такие моменты уже могу думать о следующей книге и начинаю постепенно готовиться. Это непрерывный процесс.
И. С.: А бывает, что в процессе написания, все вами задуманное приходится менять?
А. К.: У меня — это сплошь и рядом. Я никогда заранее не прорабатываю детали. У меня, например, бывает, буквально, только одна сцена в замыслах, сильная и красивая, как раз для начала истории годится. А, иногда бывает, что я только четко представляю, как история закончится. Когда я пишу, то все события впервые проживаю вместе со своими героями. Мне так интересней. Я словно попадаю в другую реальность. А если бы я заранее знала, что будет делать моя героиня, мне бы было это смертельно скучно. Бывает, что какая-то фраза, случайно вылетевшая из уст героя, полностью меняет направление сюжета. Я понимаю, что надо «заворачивать» в эту сторону, потому что — это логика поступков. Она продиктована характерами персонажей, которые я выстроила, и она — правильная, а то, что я « напридумывала» — ошибочно.
И. С.: Так вы живете в реальностях своих романов?
А. К.: Да, можно и так сказать. Но не такое это скажу я вам и легкое дело, писательство. Представлять, что это неизбывное счастье, наивно. Например, я никогда не хочу садиться писать, я себя заставляю. А уж когда заставила и начала писать, то уже дальше и удовольствие испытываю, но вот начать — это очень сложно. У меня для самодисциплины уже всякие финты имеются.
И. С.: Мы, читатели, наивно полагаем, что писатель пишет в состоянии вдохновения, а не по принуждению. И что это состояние его практически не покидает. Разве нет?
А. К.: Ничего подобного. Писать надо каждый день. Это очень влияет на качество текста. Я, когда редактирую свои тексты, очень хорошо это понимаю. А вдохновение… Такого большого вдохновения я не испытывала, но бывают такие дни, когда пишется очень легко, когда слово к слову прямо складывается. И даже на следующий день, когда редактируешь, то видишь, что текст хороший и трогать ничего не надо. А бывает и так, например, что сегодня — мне некогда писать, завтра — вдохновения нет, а послезавтра —просто пойду погуляю. Лишаться, поверьте, приходится очень многого. Дело это долгое — писательство, и времени нужно ему много посвящать, а это значит, что лишний раз куда-то не сходишь. Ждать вдохновения — это дело неблагодарное. Надо просто работать и быть в этой системе координат.