Номинация: статья
Утро гения
Жил-был на свете Алан Александр Милн. С самого детства была у Милна мечта, что, когда вырастет, он станет... Кем мечтают стать дети? Да кто кем. Кто-то мечтает вырасти и стать пожарником в каске и на большой красной машине. Кто-то — великим ученым, который будет каждый день совершать по открытию. Кто-то — продавцом мороженого, потому что никто, даже строгая няня, не может запретить продавцу есть его же мороженое.
Милн мечтал стать настоящим писателем, самым известным писателем в Англии и на всем белом свете. Чтобы его книги возили в огромных разноцветных вагонах и чтобы все от мала до велика знали его имя.
Алан Милн мечтал, а его отец Джон Милн эту мечту всячески поддерживал. А что не поддерживать-то, когда Алан с самого детства не просто сочинял стишки (много кто сочиняет), а относился к своей будущей профессии со всей серьезностью, даже попросил, чтобы часть его детской была переоборудована в рабочий кабинет. Там будущий великий писатель каждый день трудился на благо отечественной и мировой литературы.
Алана поддерживали и соседи, и знакомые, и даже его учитель, между прочим, Герберт Уэллс, который познакомился с нашим героем, когда тому было семь. Правда первый роман Уэллса выйдет в свет в 1895 году, а с юным дарованием он общался в период с 1889 по 1890 годы, тем не менее, он обратил внимание на талантливого мальчика. Ну а когда вышла «Машина времени», все обратили внимание на Уэллса, а Милн-старший тут же вспомнил, что именно этот молодой человек учил его сына и одним из первых отметил его способности.
В общем, с этой мечтой мы как-то разобрались, но была и другая мечта — маленький Милн хотел иметь семью, достойную своего великого будущего: красавицу жену, очаровательных детей. Все они, в фантазиях Милна, должны были восхищаться его талантом и ходить на цыпочках в то время, когда великий литератор будет трудиться в своем красивом кабинете. Ухоженные, чистенькие детки будут воспитываться доброй, как крестная Золушки, феей, а их мама станет угощать всех в гостиной правильным английским чаем, сначала наливая в чашечки ароматные сливки, потом свежезаваренный чай и в заключение — по ложечке сахара в каждую чашку. Позавтракав, детки целуют руку матери, вежливо прощаются с отцом, и в следующий раз он встречается с ними только вечером, дабы в последний за день раз поесть со всеми вместе и благословить счастливое семейство на сон грядущий.
На первый взгляд такая мечта кажется необычной для маленького мальчика, но на самом деле ничего странного. Когда у тебя самого прекрасная семья, отчего же не пожелать себе такую же, ну, может быть, только слегка усовершенствовать имеющийся образец.
После начальной школы Милн поступил в Вестминстерскую школу, а потом в Тринити-колледж Кембриджа, где ему привили любовь к точным наукам, но не отбили желания сделаться писателем. О том, что юный Милн пишет, очень быстро узнали учителя и студенты, Алан начал работать в студенческой газете «Грант». Он писал вместе со своим братом Кеннетом. Совместные статьи они подписывали АКМ (Алан, Кеннет Милн). Тогда же работы Алана Милна были замечены британским юмористическим журналом «Панч», который пригласил юношу к сотрудничеству.
Писатель и война
В 1913 году в жизни Алана Александра Милна произошло знаменательное событие — он познакомился с Дороти де Селинкурт (домашнее имя Дафна). Девушка была очень хороша: миниатюрная шатенка с тонкой талией, длинными ногами и веселым смехом. Но и Милн был более чем недурен — блондин с безупречной прической и васильковыми глазами, к тому же он был из обеспеченной семьи и сразу сообщил, что станет великим писателем. Вряд ли Дафна любила Алана, тем не менее, она сочла эту партию интересной для себя и вышла за него замуж.
Милн купил дом, где первым делом оборудовал для себя писательский кабинет. Гостиную, спальни и другие помещения по своему вкусу обставляла молодая жена.
Тем временем началась Первая мировая война. И — первый сюрприз: вместо того чтобы тихо сидеть в тылу или — еще лучше — купить для себя и любимой жены билеты в какой-нибудь кругосветный круиз, муж пошел добровольцем на фронт. Алан Милн служил в MI7 – пропагандистском подразделении британской разведки. Прошел войну, потеряв всех своих боевых друзей. Позже он напишет книгу «Мир с честью», в которой будет осуждать войну.
Вернувшись домой, Милн не мог найти себе место в обычной, невоенной жизни. Услышав фейерверки за окном, он падал на пол, спасаясь от бомбежки, звуки едущих по дорогам машин наводили его на мысли о дислокации вражеской техники, а жужжание мух о незахороненных человеческих останках. Жена уже не могла, как прежде, тихо подкрасться к нему со спины и закрыть лицо ладонями, так как отставник мог вообразить, что на него напал враг, и дать отпор.
Издатель требовал новых фельетонов, а в голове Алана Милна была война. Все о чем он мог думать, как сделать так, чтобы подобный ужас никогда больше не повторился. По крайней мере, обязать все крупные страны ни при каких обстоятельствах не решать свои конфликты войной. Милн писал только о войне, только о крови и страданиях. Кто после войны мог такое печатать? Люди желали как можно скорее позабыть перенесенные ужасы, а не читать о них снова и снова.
Несмотря на то, что муж вернулся с фронта и сразу же засел за новую книгу, Дороти этого было мало. Сказал же «буду великим», так будь! Она желала встречаться с подругами, а не сидеть целый день под дверью кабинета какого-то скучного типа, который только и делает, что стучит по клавиатуре «Ундервуда». Какой смысл добиться успеха на склоне лет? Успех нужен прямо сейчас, пока они молоды!
Она так давила на мужа, требуя, чтобы тот занялся фельетонами, что в результате Алан вообще перестал писать.
«Еще немного, и он у тебя запьет, — совестила Дафну соседка. — Алана может спасти от депрессии только очень большая радость».
А чем можно порадовать любимого мужа, который не хочет ходить по театрам и гостям, отказывается от посещения танцев и не желает думать о загранице? Дафна решилась родить ему ребенка. Дочку, которая никогда не наденет военную форму, чтобы уйти на фронт.
Милн и его семья
В 1920 году Милны ждали появления дочери Розмари, но родился сын, которого родители поначалу хотели назвать Билли, но потом решили, что Билли — хорошо для ребенка или пирата, но что будет, если сын вырастет и сделается серьезным человеком: банкиром, политиком, священником? Поэтому они дали ребенку серьезное имя Кристофер Робин. Дома же они все равно называли Билли.
«Новое произведение Милна вышло в свет 21 августа 1920 года в 4 утра и весит 4 кг., если доверять акушерке, а им не стоит верить, потому что акушерки — те же рыбаки и всегда норовят приврать относительно своего улова».
Казалось бы, мечта Алана Милна об идеальной семье начала сбываться, но тут выяснилось страшное — оказалось, он вообще не знает, что делать с ребенком. Мало того, не испытывает ни малейшего желания к нему прикоснуться. На самом деле, ничего удивительного: многие мужчины, да и, положа руку на сердце, не только мужчины, способны общаться с детьми, лишь, когда те смогут вступить в конструктивный диалог. Но Милн понятия не имел об этом, ему казалось, что мечта потерпела фиаско. С женой тоже перестало ладиться. После рождения сына она сделалась печальной. «Придет время, сын наденет форму, покинет их».
Писательское дело двигалось невыносимо медленно. Собственно, Милн вряд ли рассчитывал на блицкриг, но он был молод... Впрочем, для многих карьера Алана Милна была поводом для зависти. Его довоенные фельетоны регулярно переиздавались в «Панче», Милн работал над пьесами и театр ставил спектакль по его пьесе «Мистер Пим проходит мимо».
И если прежде он уходил в свой кабинет, чтобы работать, теперь Милн бежал туда, чтобы не слышать детского плача и ворчания жены.
Шаг навстречу судьбе
Когда сынишке исполнился год, Алан подарил ему медвежонка Тэдди, которого маленький хозяин самостоятельно нарек Винни. Винни — женское имя, сокращенное от Виннифред. Так звали медведицу из лондонского зоопарка. А спустя еще немного времени это имя сделалось двойным: Винни-Пух. Пухом звали лебедя, и, как впоследствии писал сам Милн, лебедю его имя больше было не нужно, и его отдали мишке.
Игрушечный медведь был два фута[1] высотой, и мальчик не расставался с ним. Кто бы мог подумать, что этот набитый опилками хищник со временем сломает жизнь целого семейства!
Как мы уже говорили, дома Дороти звали Дафной, а Кристофера Робина — Билли, при этом малыш никак не мог правильно произнести свою фамилию Милн, выходило «Мун» — Луна. Билли Мун — Билли Луна. Луна — покровительница поэтов и мечтателей. Маленький хорошенький мальчик, мечтательный и нежный, с длинными пышными волосами — Билли свалившийся на землю с Луны. Хотелось бы сравнить с маленьким принцем Экзюпери, но эта история в то время еще не была написана.
Однажды, когда Кристоферу Робину исполнилось 4 года, его отец прибывал в творческом кризисе. Он искал и не мог найти тему, которая бы захватила его как писателя и одновременно понравилась издателям. Тема же все время находилась у него под носом. Она путешествовала по всему дому, то и дело попадаясь на глаза. Но до сих пор ни разу не пыталась заявить о себе, сказать «а вот и я»…
Милн сидел в кабинете, когда до слуха его донесся странный звук. То есть сначала он слышал шаги сына по деревянной лестнице: топ-топ. Должно быть, мальчик шел в сторону кабинета отца, но Алан вдруг заметил, что они сопровождались странным отзвуком. Кристофер Робин шагал топ-топ, а потом раздавалось бух. Топ-топ, бух. Топ-топ, бух. Как будто что-то мягкое и одновременно тяжелое ударялось о ступеньки лестницы. Потом дверная ручка повернулась, дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул мальчик. Секунда, и Милн понял, что же производило это странное «бух». Оказалось, что Кристофер Робин тащит за заднюю лапу своего мишку, голова игрушки при этом стукалась о лестницу, пересчитывая ступеньки. Кристофер Робин не пытается сделать своему другу больно. Просто Винни-Пух пока не знает другого способа ходить по лестницам. Мальчик постоял на пороге и, не дождавшись приглашения, повернулся и пошел вниз по лестнице: топ-топ, бух, топ-топ, бух…
От этих «бухов» в голове Алана произошло озарение. С этого момента он начал сочинять сказку о своем сыне. Написав для начала о том, как глупый мишка спускается с лестницы, Алан сделал перерыв, зашел в детскую и, вытащив из ящиков игрушки, рассадил их на полу. Поросенку Пятачку, которого подарили соседи, старому и уже достаточно потрепанному жизнью ослику Иа-Иа, кенгуру Кенге и ее малышу Ру — в общем, всем, всем, всем обитателям детской в самом скором временем предстояло сделаться героями новой сказки.
Теперь Алан уже не отталкивал от себя Кристофера, а внимательно выслушивал его и затем использовал эти разговоры в книге. Он выработал новый способ общения с ребенком — нечто вроде интервью, которые брал иногда по нескольку раз в день. Что может быть проще? Пусть он плохой отец и не умеет сюсюкать с ребенком, зато он может с ним работать, и эта работа сблизит их!
Так Кристофер Робин из обычного мальчика сделался книжным героем. Все дети Англии мечтали о таком папе, как Алан Александр Милн, и страшно завидовали Кристоферу Робину из-за его славы.
Вообще, это ведь так странно и так прекрасно — вдруг узнать, что герой книжки не придуманный автором персонаж, а самый настоящий мальчик, который живет с родителями, лазает по деревьям, стреляет из игрушечного ружья… что этого героя сказки можно потрогать, сфотографироваться с ним или попросить автограф!
Пресса неистовствовала, магазины детских игрушек наладили производство персонажей из сказки Милна и разыгрывали среди посетителей приз — чай с Кристофером Робином и Винни-Пухом.
Для этого мероприятия мальчика одели так, как было нарисовано в книге, в руках он держал Винни-Пуха. Нет, не свою игрушку: глупенький мишка давно уже был засаленным и неопрятным, и не подходил для такого важного дела, как чаепитие с поклонниками. Билли Муну выдали нового медведя и запретили открывать журналистам свое домашнее имя, приказав отзываться исключительно на Кристофера Робина.
Теперь, вместо того чтобы играть в своем лесу, мальчик дошкольного возраста участвовал в парадах, давал интервью на радио, получал письма от поклонников и вместе с няней и мамой отвечал на них. Его ждали на праздниках и торжественных открытиях, Кристофер Робин был представлен в палате лордов, а однажды, после того как в интервью Алан рассказал о медведице Виннифред, его попросили устроить фотосессию в лондонском зоопарке. Каково же было удивление писателя, когда его крошечному сыну предложили войти в вольер к живой медведице и сфотографироваться с ней. Конечно, рядом стоял работник зоопарка, но даже очень опытный зоотехник не может знать, что на уме у хищника. Поняв, что отец в затруднении, мальчик сказал, что готов сделать то, ради чего его пригласили, и смело вошел в вольер.
Что Милн искал у кролика в норе?
Мир Винни-Пуха весьма интересен и своеобразен, его персонажи имеют имена, но Милну этого мало, некоторые из них еще и живут «под именами», то есть, под определенными вывесками.
«Давным-давно — кажется, в прошлую пятницу — Винни-Пух жил в лесу один-одинешенек, под именем Сандерс.
— Что значит "жил под именем"? — немедленно спросил Кристофер Робин.
— Это значит, что на дощечке над дверью было золотыми буквами написано "Мистер Сандерс", а он под ней жил».
А вот Пятачок жил под вывеской «Посторонним В.», при этом он уверял друзей, что Посторонним — имя его дедушки – Посторонним Вилли.
Позже Милн подарил сыну плюшевого тигра, который понадобился писателю для развития сюжета, но Билли Мун держал его в клетке, так как тигр попался буйного нрава. Сову и Кролика Милн придумал сам, и таких игрушек никогда не появлялось в детской Кристофера Робина. Кстати, о том, что Сова и Кролик никогда не были игрушками, указывает уже тот факт, что Кролик говорит Сове: «Только у меня и тебя есть мозги. У остальных — опилки». В оригинале Сова — мужского пола, но в русской версии пол был изменен.
В книге, как во сне, многое меняется местами, к примеру, Винни-Пух обдумывает методы охоты на дедушек, ведь у медвежонка нет собственного дедушки: «…интересно, если они поймают этих дедушек, можно ли будет взять хоть одного домой и держать его у себя?»
Наверное, мысль о респектабельном дедушке, каким был реальный дедушка Кристофера Робина, просто не умещалась в детскую сказку и уж точно совсем не сочеталась с глупеньким, но таким любимым мишкой.
А еще в этом мире осел привязан к своему хвосту, на теле медведя можно обнаружить северный и южный полюс и существуют «удобоваримые» книги, одну из которых Кристофер Робин читал своему медвежонку, когда тот застрял в кроличьей норе.
Сказка о Винни-Пухе сразу понравилась и детям, и их родителям. Во-первых, медвежонок Тэдди есть в продаже, и его можно подарить ребенку. Потом этих медведей уже специально начали продавать как Винни-Пухов. Во-вторых, несложно играть с воздушными шариками или нарезать круги вокруг небольшой рощицы, полянки, клумбы, в поисках таинственных Буки и Бяки, наблюдая, как, в результате кружения, следов на снегу становится все больше и больше…
В этой сказке почти все так, как в реальности. Миру привычному — Стоакровый лес противостоит другой мир, оттуда приходят чужие — те, кого следует сторониться.
По Англии толпами бродили беженцы, среди которых запросто могли оказаться уголовники и шпионы. Поэтому европейский читатель совершенно спокойно воспринял, то, в каких выражениях персонажи детской сказки перемывают косточки явившейся в их лес неведомо откуда маме-одиночке Кенге с ее малышом:
«Никто не знал, откуда они взялись, но вдруг они очутились тут, в Лесу: мама Кенга и крошка Ру. Пух спросил у Кристофера Робина: "Как они сюда попали?" А Кристофер Робин ответил: "Обычным путем. Понятно, что это значит?"
Должно быть, такой же вопрос задавали английские дети своим родителям, и те, не считая нужным объяснять проблем, связанных с мигрантами, отвечали «обычным путем». Фельетонист Милн берет реальную, знакомую всем ситуацию и проецирует ее на сказочный мир.
«—Мне вот что не нравится, — сказал Кролик, — вот мы тут живем — ты, Пух, и ты, Поросенок, и я, — и вдруг…
(…) Мы видим какое-то незнакомое животное! Животное, о котором мы никогда и не слыхали раньше! Животное, которое носит своих детей в кармане».
«Предположим, что я стал бы носить своих детей с собой в кармане, сколько бы мне понадобилось для этого карманов?
— Шестнадцать, — сказал Пятачок.
— Семнадцать, кажется… Да, да, — сказал Кролик, — и еще один для носового платка, — итого восемнадцать. Восемнадцать карманов в одном костюме!»
Они осуждают животное, которое носит своего детеныша в кармане, и, как это выясняется позже, никогда не спускающее с него глаз, но при этом сами не помнят, сколько у них детей, мало того, сравнивают ребенка с носовым платком!
Тем не менее, общим собранием обитатели Леса решают, что Кенгу нужно прогнать, а для этого необходимо украсть ее ребенка! Кенгуренка они потом отдадут, после того, как мать пообещает убраться из их леса. После они подкладывают на место кенгуренка поросенка.
В общем, приключенческий роман с элементами ужастика. Детям и беременным женщинам на ночь читать не рекомендуется.
Самое удивительное, что взрослый читатель, знакомящий своих чад с детскими книгами Милна, также находил в них перлы, которые были адресованы явно не детской аудитории. Например, в предисловии ко второй части внезапно утверждается, что последующие события приснились читателю. Винни-Пуху то и дело приходят на ум «великие мысли ни о чём». А при описании слонопотама, Пятачок использует формулу: «большая штука, как огромное ничто». В общем, книга является как бы многоуровневой. К этому же выводу приходит Бенджамин Хофф, который объясняет философию даосизма на примере «Винни Пуха» («Дао Пуха»). Дж. Т. Уильямс использует образ Пуха для сатиры («Пух и философы»), а Фредерик Крюс напишет «Пухова путаница» и «Постмодернистский Пух».
Кстати, русские анекдоты о Винни-Пухе и Пятачке в основном построены на игре слов. Например:
— Винни, это хряк или кабан?
— Винни — это медведь!
Алан Милн и Кристофер Робин
Когда Кристоферу Робину исполнилось 11, мама собрала чемоданы и уехала в Америку к любовнику.
Алан и Кристофер остались наедине друг с другом. И вот именно тогда отец впервые понял, что его сын давно перерос написанный с него персонаж.
К примеру, у Кристофера Робина было детское ружье, в книге мальчик практически не расстается с этой полезнейшей в хозяйстве вещью, но теперь вдруг оказалось, что сыночек переделал ружье таким образом, что его можно было заряжать настоящими патронами!
Кстати, мультипликатор Ф.Хитрук в советском мультике отдал это ружье Пятачку. Наверное, самому маленькому и трусливому персонажу просто необходимо защищаться от врагов.
Но враги были не только у Пятачка, но и, как можно догадаться, у Кристофера Робина. Дело в том, что когда младший Милн перешел из начальной школы, где его боготворили как «того самого Кристофера Робина», в школу Гиббса, над ним начали издеваться. Произошло злое волшебство — Кристофера дразнили теми же цитатами из книг его отца, которые прежде произносились с благоговением! «Тихо! Тихо! Кто смеет шептаться? Кристофер Робин молится». «Не успел он помолиться, быстро с лестницы свалился!» — кричал кто-нибудь из забияк, толкая мальчика с такой силой, что он действительно летел вниз по лестнице.
Из школы Гиббса мальчика перевели в школу Стоун, иначе дело закончилось бы бедой. Не случайно же он переделал ружье и запасся патронами.
В Стоуне тоже знали про Винни-Пуха, о нем теперь знали везде, но зато в Стоуне была секция по боксу.
Когда Кристоферу Робину исполнилось 14 и отношения отца с сыном сделались если не теплыми, то, по крайней мере, ровными и стабильными, мама вернулась домой, и с таким трудом налаженные отношения вошли в новый кризис.
Как Милн был побежден медведем
Самым сильным эпизодом в истории Винни является застревание медвежонка в кроличьей норе.
Понятно, что в момент написания Милн не сравнивал себя с Винни, но так уж получилось, что этой сценой писатель как бы предрек свою дальнейшую судьбу, так как после выхода книги он и сам словно застрял в кроличьей норе детской литературы. Ноги его при этом находились в доме, и на них Кролик вешал свои полотенца — явная отсылка к тому, как Дафна пыталась использовать мужа в хозяйственных делах. Голова же смотрела на волшебный Лес — на мир, созданный писателем, так что пленник кроличьей норы мог лишь слушать удобоваримую книгу, и общаться со своими персонажами.
Все книги, которые Милн написал для взрослых, после пресловутого Винни Пуха сделались никому не нужны. Издатели требовали новых детских книг и даже не пытались рассматривать его новые проекты. А ведь для писателя самое важное — чтобы читатель знал его последнюю книгу, чтобы видел, как тот вырос, чего добился. В образе игрушечного мишки Милн, подобно Виктору Франкенштейну из книги Мэри Шелли, создал своего собственного монстра, который держал писателя в кроличьей норе, не позволяя ему идти своей дорогой.
Кристофер Робин не сказочный герой
Когда Кристофер Робин учился в Кембридже началась Вторая мировая война. Юноша бросил учебу и решил идти на фронт, но его отклонили по медицинским показателям. И тогда он сделал то, чего не позволял себе никогда в жизни, — в первый и в последний раз попросил помощи у отца. И Алан Милн — человек, прошедший войну и ненавидящий ее — не посмел отказать своему единственному ребенку. Милн употребил все свое влияние, и Кристофера зачислили во второй учебный батальон Корпуса Королевской Инженерии. Теперь мальчик хотел только одного, быть рядовым Милном с номером на груди. Чтобы само время стерло память о Кристофере Робине.
Через год Милн стал офицером, но при этом он не переставал быть тем самым Кристофером Робиным. Позор продолжался.
В Италии Кристофер был ранен в голову шрапнелью. Рана показалась не очень страшной, но спустя пятьдесят лет в его мозгу были обнаружены мелкие металлические осколки.
Родители получили сообщение о том, что их единственный сын пропал без вести.
«Это ты виноват! — прошипела Дафна, — у него был шанс остаться с нами, но ты отправил его на эту бойню».
После ранения Кристофер был комиссован и вернулся домой. Там он вскоре женился на своей кузине Лесли Селинкурт.
А дальше произошло странное — мальчик, который большую часть жизни ненавидел отца, заявил, что тоже желает стать писателем. Но когда ему сказали, что едва ли получится стать таким же популярным писателем, как его отец, поразмыслив над сказанным, Кристофер Робин изменил свое решение, сообщив родным, что, если ему не дано стать таким же известным писателем, как его отец, он будет торговать книгами.
Вскоре молодожены переехали в Дартмут, где открыли книжный магазин. В результате произошло то, что русские называют «клин клином», — нарисовав на магазине огромного Винни-Пуха, Милн-младший поборол свою природную застенчивость и смог, не краснея, называть себя сыном писателя Милна и «тем самым» Кристофером Робином.
Когда Кристоферу Робину исполнилось 52 года, он засел за автобиографию, которую назвал «Зачарованные места». В ней он рассказал о том, как всю сознательную жизнь его преследовал игрушечный медведь, и какой, на самом деле, ужас — быть сыном великого писателя!
Наверное, историю о том, как Милн застрял в кроличье норе, или о том, как плюшевый террорист сломал судьбы целого семейства, следовало закончить словами: «Винни-Пуха вместе с остальными игрушками Кристофера Робина передали в Нью-Йоркскую публичную библиотеку, где они содержатся теперь под надежной охраной», что, кстати, чистая правда. Но это было бы нечестно по отношению к прекрасной детской сказке и замечательному писателю, потому что после Первой мировой войны, когда Англия прибывала в депрессии, Алан Милн подарил людям сказку, которая добрым волшебством вошла в каждый дом. А плюшевый мишка сделался самой любимой игрушкой детворы.
Во время Второй мировой войны, в которой участвовали первое поколение детей, выросшее на Винни-Пухе, наряду с военными песнями, английские солдаты пели песни, к которым привыкли в мирное время.
В фильме «Прощай, Кристофер Робин» вернувшийся с войны сын рассказывал своему отцу: «На войне, когда мы находились под обстрелом в пустыне, один солдат начал петь песню Винни-Пуха. И я подумал, откуда он может знать эту песню, нашу песню? А потом понял: все знают эту песню. Когда-то она была только моей, а потом ты роздал ее всем. И вот эта песня волшебным образом унесла их всех домой, к камину и книжке с картинками. Так вот, это сделал ты!»
Это сделал прекрасный детский писатель Алан Милн, и, может быть, это даже хорошо, что игрушечный медведь закрыл ему доступ к иной литературе, кроме детской, потому как писатели, да и вообще взрослые, не всегда знают, как будет лучше. Вечно они пытаются прыгнуть выше головы, а нужно всего лишь делать то, что ты любишь, и быть с теми, кого ты любишь. В этом секрет успеха, в этом секрет счастья.
[1] Почти 70 см.