Номинация: рецензия
Карен Ли Стрит. Эдгар Аллан По и Лондонский Монстр
М.: АСТ, 2016
Мистер Тот-Самый Эдгар Аллан По получает в наследство от своего приемного отца шкатулку, в которой хранится старая переписка бабушки и дедушки По (то есть, Арнольд, то есть... ладно, неважно). Жуткая семейная тайна, связанная со знаменитым Лондонским Монстром, приводит писателя в (внезапно!) Лондон, где тот встречает своего старинного друга, проницательного шевалье Огюста Дюпена. Эдгара По преследует странный человек — и так же Дюпен одержим местью некоему господину Вальдемару…
Вот примерно нечто подобное остается в сухом остатке, если роман Карен Ли Стрит «Эдгар Аллан По и Лондонский монстр» подвергнуть препарированию, сепарации, отжиму и твердофазной экстракции. Теперь из этого можно слепить все, что угодно — от крепкого мистического детектива до юмористического трэша в лучших традициях студии Troma. Хотя детектив будет трудно делать с серьезным лицом — все-таки по нынешним циничным и пресыщенным меркам пресловутый Лондонский Монстр на монструозность никак не тянет. Мужчина, нападающий на дам и колющий их ножом или булавкой в… ягодицы? Женщины, во избежание травм носящие под юбками медные кастрюли? И можно сколько угодно, хоть на каждой странице, в сносках сообщать, что-де такой персонаж действительно существовал и совершал по тем временам неслыханные по своей дерзости и аморальности преступления, да и вообще, если бы вас самих укололи недезинфицированной… читатель все равно не сможет проникнуться серьезностью и трагизмом момента.
Карен Ли Стрит — то ли интуитивно нащупав, то ли скрупулезно математически высчитав — выбрала наиболее верный подход к оформлению этой истории, поместив ее в контекст вымышленного куска биографии Эдгара По. Автор «Трагического положения. Косы времени», «Короля Чумы» и «Как писать рассказ для “Блэквуда”», наверное, был бы польщен, что вспомнили и его черный и злой юмор. Ну, во всяком случае, это ничем не хуже того, во что его втянули в фильме 2012 года «Ворон» (не говоря уже о других, менее щепетильных картинах).
Однако этим все и ограничилось — словно на этой находке автор выдохлась, запнулась, моргнула и по ошибке пошла совершенно по другой литературной тропинке, которая вместо готического парка завела ее в псевдоготическое болото. Тут автор присела на сюжетно-стилистическую кочку, да и утопла.
Расхваленное на многих книготорговых сайтах «искусное вкрапление рассказов и стихов По в нить повествования» на деле напоминает рассыпанные хлебные крошки –чтобы читатели, как птицы, жадно поклевывая, следовали за текстом. Причем выпечка не самого лучшего качества, да и крошки намяты и нарваны очень грубо — ну право слово, не считать же за полноценную аллюзию использование имен персонажей По? Причем розданных словно по принципу «ну, господа, тяните соломинку». Искать какие-то переклички, конечно, можно — и при должном опыте их даже получится найти — однако все это будет скорее похоже на знаменитое натягивание совы на глобус: что-то в итоге да выйдет, но ни глобус от этого лучше не станет, ни сова довольной не останется.
В «Этюде в багровых тонах» Шерлок Холмс раздраженно возражает Ватсону, когда тот сравнивает его с Огюстом Дюпеном: «А по-моему, ваш Дюпен — очень недалекий малый... У него, несомненно, были кое-какие аналитические способности, но его никак нельзя назвать феноменом, каким, по-видимому, считал его По». Дюпен у Карен Ли Стрит словно нашептан ей Холмсом — это не то, что не феномен и не великий детектив, это рефлексирующий и фрустрирующий тип, одержимый idée fixe и склонный к тайным душевным страданиям, которые то и дело открыто демонстрирует. На его фоне даже картонная фигурка, носящая имя Эдгар Аллан По, выглядит более здравомыслящей, хоть и размокает от любой душевной непогоды.
Оммаж, интертекстуальность, гипертекст, принцип ризоты и прочие приемы и техники в дрожащих руках неумелых авторов превращаются в вакханалию сатанинских плясок, с помощью которых из книжных недр поднимаются литературные трупы и начинают водить хоровод пост-пост-очень-пост-модернистского danse macabre. Некоторые, особо любопытствующие распорядители бала заставляют их даже совокупляться, порождая онокентавров, мантикор и левкротов мэшапов. Те же, у кого рука на подобное крово-букво-текстосмешение не поднимается, смотрят с завистью из углов и шипят своим детищам, чтобы держали спину ровнее и не сбивались с такта.
Поневоле вспоминается прерия Брайана Эвенсона, по которой бродит созданная по неким «лекалам» какой-то чудовищной внешней силой нежить: «В пищу мертвецы не годятся. Вместо этого мы используем ходячие трупы в качестве скакунов. Связываем по двое, грудью к спине, и срубаем головы. Потом, сидя на плечах, мы заставляем их двигаться, дергая за торчащие из шеи позвонки».
Конечно, хорошая пляска из таких худых танцоров не получится — вот и роман Карен Ли Стрит спотыкается на все четыре ноги, выдавая это за имитацию причудливых викторианских па. Напыщенная лексика, призванная быть стилизацией то ли под тексты По, то ли хотя бы под литературу того периода; неловкий и вязкий сюжет, который заливается в глотку, как болотная жижа — а в качестве лопающихся болотных же пузырей, внезапно то тут то там всплывают имена персонажей По, под конец заставляя нервно вздрагивать.
Сюжет романа напоминает какой-то квест, выпущенной инди-командой — персонажи медленно и вяло движутся по локациям «Корабль», «Музей Мадам Тюссо», «Площадь, Где Происходит Казнь», «Аукцион», «Семь Комнат Для Бала Жертв», то и дело застревая в текстурах, контактируя лишь с отдельными NPC, активируя лишь те предметы, которые им понадобятся в дальнейшем. Шпаги и клинки стабильно упоминаются через каждый десяток страниц — но на деле даже финальная схватка происходит где-то за кадром. Да и погоня Дюпена за месье Вальдемаром оканчивается пшиком — ну надо же оставить задел на вторую часть! А то придется потом скрести по сусекам в поисках еще невкрапленных текстов По и разучивать с и так уже изрядно помятыми зомби новый танец. Можно посоветовать гопак и отправить Эдгара Дэвидовича и Огюста Батьковича в объятия Николая Васильевича и Рудого Панька — им будет о чем побеседовать, благо, и временные линии совпадают и своих монстров можно в аренду предоставить — хотя бы ту же Салтычиху.
Однако врожденная хозяйственность и экономность, привитые еще в детстве Котом Матроскиным, не позволяют разбрасываться текстами — хочется куда-нибудь пристроить даже самый плохонький из них. И начать вытанцовывать «N способов использовать».
Роман Карен Ли Стрит станет приятной игрушкой для любителей литературных головоломок. Его можно приспособить для салонной игры «Кто найдет больше отсылок к произведениям Эдгара По?». С вариацией «нашел и немедленно выпил» она приобретет необычные и внезапно аутентичные оттенки.
Кроме того, можно предложить нашим, родным, российским авторам не отставать и тоже покопаться в темных биографиях классиков литературы. Например, анабасис Александра Свет-Сергеевича и Кота Ученого по Абиссинии — по местам боевой славы Жуткого Каннибала Из Далекого Племени. Или Константин Сазонов не повинен в убийствах в Царскосельском лицее, настоящий Местный Монстр — юный Пушкин сотоварищи: об этом, получив в наследство… ну что-то да получив, узнает Григорий Чхартишвили и вместе с Борисом Акуниным решают восстановить справедливость. За ними по пятам идут Анна Борисова и Анатолий Брусникин, отмахиваясь еще от пары-тройки пока неявных, неоформленных теней… Правда, вот с вкраплениями может неудобно выйти. Если раздать всем братьям-сестре по серьгам, будущий роман разорвет, как теремок — даже без появления медведя с будто примороженными инеем висками.
Так… пока получилось только два варианта.
Ну что же, придется разучивать тамбурин.